Александр Пругавин - Голодающее крестьянство

Г. Самара, 19-го февраля 1899 г.

Помещая ЭТО ПИСЬМО, Лев Николаевич предпослал ему несколько слов, при чем сообщил краткій отчет в тех денежных пожертвованіях, которыя были получены им для помощи голодающим. Перечислив полученныя им суммы и указав то употребленіе, которое он сделал из них согласно воле жертвователей, граф Толстой писал:

„Из остальных 3.925 руб. посылаю 3.101 руб. самарскому кружку для помощи нуждающимся на имя Ал. Ст. Пругавина. Остающіеся 903 руб., так же как и некоторыя не полученныя еще с почты и не вписанныя пожертвованія, направлю или в Казанскую губернію, из которой ожидаю сведеній от поехавшаго туда знакомаго, или опять же в самарскій кружок.

„Не имея возможности самому ехать на места, я прошу жертвователей обращаться прямо к людям, занятым распределеніем помощи: кн. С. И. Шаховскому или А. С. Пругавину, письмо котораго ко мне прилагаю. Письмо это уничтожает всякую возможность сомненія о существованіи нужды в той местности, которая описывается. Нужда должка быть очень тяжелая.

Лев Толстой.

28 февраля 1899 гола.

Со времени этого призыва приток пожертвованій как в самарскій частный кружок, так и лично ко мне чрезвычайно усилился. Благодаря этому мы получили возможность значительно расширить свою деятельность и прежде всего открыть много новых столовых для голодающих в местностях, наиболее пострадавших от неурожая.

Затем откликнулась масса людей, предлагавших свои личныя услуги по оказанію помощи голодающим, К сожаленію, и тут мы должны были считаться с местной администраціей, которая относилась с крайней подозрительностью ко всякому новому лицу, пріезжавшему сюда, чтобы работать здесь под флагом самарскаго частнаго кружка. Особенно сильныя подозренія у местных администраторов вызывали студенты и слушательницы разных высших курсов.

— И чего эта молодежь лезет в деревню? Что им там нужно?—с неудовольствіем говорил губернатор и на всякій случай приказывал исправникам зорко следить за лицами, работавшими на голоде.

И только после того, как голод обнаружился в резких и кричащих формах, когда цынга начала косить народ тысячами, администрація, видимо испугавшись грозных размеров народнаго бедствія, начала, наконец, относиться более снисходительно к ходатайствам кружка о разрешеніи тому или иному лицу ехать в уезд, чтобы работать на голоде.

Но не одна администрація относилась враждебно к добровольцам, безкорыстно работавшим на голоде. Не менее враждебно относились к ним и представители Краснаго Креста, особенно разные ротмистры и поручики гвардейских полков. Получая огромные оклады и гонорары и располагая разными „подъемными”, „прогонными" и „суточными", эти господа, пріехав в Самару спасать населеніе от голода, ознаменовали свое пребываніе здесь гомерическими кутежами, разгулами и оргіями. Память об этих кутежах и оргіях до сих пор еще сохраняется в Самаре. Но об отношеніи „красно-крестных “к добровольцам, а также о деятельности Краснаго Креста на голоде—я подробно разскажу в другом месте.

Отношеніе местной губернской администраціи к голоду, между прочим, весьма ярко обнаружилось при открытіи в январе месяце 1899 года в г. Самаре очередного губернскаго земскаго собранія, которому предстояло еще раз заняться обсужденіем вопроса о продовольствіи населенія и разсмотреть ходатайства некоторых уездных земств о новых дополнительных ссудах.

Собраніе было открыто речью исправлявшаго должность губернатора самарскаго вице-губернатора Б. Г, Кондоиди,—речью, которая, без сомненія, надолго останется памятной в исторіи голодовки 1898—99 гг. Но, прежде чем говорить об этой речи, необходимо сказать несколько слов о личности самарскаго администратора или, точнее говоря, о его общественных взглядах и убежденіях, поскольку они сказались в его деятельности.

Занимая пост вице-губернатора, г. Кондоиди состоял в то же время усердным сотрудником „Гражданина" князя Мещерскаго и „Московских Ведомостей" г. Грингмута, В этих почтенных органах он печатал статьи, в которых громил русское земство вообще и самарское в особенности за их либерализм и демократическое

направленіе, особенно ненавистное ему. Не мало доставалось также и „третьему элементу".

Во многих статьях г. Кондоиди весьма не двусмысленно доказывал или, точнее говоря, доносил по начальству о том, что самарскіе земцы недостаточно проникнуты верноподданническими чувствами и что в своих постановленіях они нередко идут наперекор даже высочайшим резолюціям, не говоря уже о министерских циркулярах.