Эльмира Нетесова - Помилованные бедой

— Ты о ком? — все еще не верил Бронников.

— Ну, о той, что в ресторане рэкетиров угробила!

— Она в стардоме!

— Ты безнадежный псих! Какой стардом? Там хоть и дряхлые, но живые! А эта уже все… Готова баба! Рэкет может спать спокойно. Надо бомжей известить. Вроде она с ними корефанила. Хоть могилу выкопают да похоронят…

— Лень, у нее сын погиб. Я молчал, а в военкомате, значит, не пощадили, сообщили тут же. Одного не пойму, как отпустили ее одну из стардома?

— Короче, зря лечил. Столько сил и времени потратил, а все впустую. Вот то ли дело мои клиенты! Никуда не расползаются, уходят в одном направлении, и никто за них не упрекнет, да и моя голова не болит. А вот твои… Одна морока с ними! За чей счет хоронить будем?

— Как всегда, муниципальная служба займется.

— Черт знает что творится! По вине военкомата умерла, пусть те и хоронят.

— Докажи теперь им это! — отмахнулся Бронников.

— Знаешь, я сам взялся б, но у меня полная загрузка. Как всегда после праздников. Только по городу собрали десяток трупов, привезли из больниц, из домов два десятка, да и бомжей целых пятеро. Успеть бы к ночи со всеми разделаться.

— А зачем тебе бомжей вскрывать? На них одного заключения хватит — отравились трупным ядом!

— Мои хоть помирают сытыми! Твои до порогов не доползают. Если я сейчас вскрою ту женщину, от нее даже собаку угостить нечем. Уж так только вы умеете содержать больных, что дышать еще умеют, а ходить уже нет…

— Петрович, ты уверен, что у тебя на столе наша Шура? — уточнил Бронников.

— Однозначно. Я один раз столкнулся с ней в дверях и поверил, что из преисподней тоже удирают покойники. Мне жутко стало, до полуночи зубами щелкал. Так что не сомневайся и помяни…

Юрий Гаврилович положил трубку на рычаг и вспомнил, что нужно позвонить в стардом, чтобы уже не ждали Шурочку. Там ее, поди, хватились и разыскивают всюду…

— Не усмотрели, не приметили, как она ушла, — оправдывалась дежурная.

Вбежала санитарка:

— Юрий Гаврилович! Там двух пацанов к вам привезли. Рыбу глушили! Их отцы приволокли. Ждут вас! Мне ребят позвать, чтоб тех психов по палатам увести?

— Сначала осмотрю, а уж потом решу, куда определить.

Выйдя за ворота, увидел двоих подростков — их удерживали дюжие папаши.

Мальчишки пытались вывернуться из их рук, но не тут-то было. Отцы время от времени отвешивали затрещины и материли ребят щедро.

— Рыбаки, вашу мать, не то без штанов, без яиц в другой раз вернетесь! С динамитом надо умеючи обращаться! — покрикивали на сыновей.

Бронников подошел вплотную.

— Так кто тут пострадал? — спросил всех разом.

— Да вот, съехали! Рыбу глушили динамитом. Самих так раскидало, что еле отыскали. Они на карачках ползали.

— А как рвало обоих!

— Да это б ладно, проблевались бы! А вот орали дикими голосами, хихикали, как кикиморы, и все с ног падали.

— Короче, рыбу они не оглушили, а себя — точно, последние мозги им поотшибало!

— А ну дыхни! — повернул худого подростка к себе лицом Юрий Гаврилович, тот дыхнул, Бронников рассмеялся: — Ведите по домам обоих! Пусть отоспятся. Чаю им дайте покрепче. И побольше следите! Ни при чем, динамит. Растворитель держите от них подальше. Нанюхались придурки, вот и обалдели. Начинающие наркоманы, зачем родителям лжете? Ведите их отсюда! И впредь не позволяйте шутить над собой столь примитивно!

Отцы повели мальчишек по домам, а санитары шли следом обескураженно:

— Как мог отличить наркоту от взрывчатки? Я б ни за что не сумел! Ты б видел, как они вырывались от паханов, а как визжали!

Бронников пошел на обход в мужской корпус. И приметил, как больные, окружив самого молодого паренька, говорят с ним грубо, на повышенных тонах.

— Чего раскричались? По какому поводу митинг? — оглядел собравшихся главврач.

Мужики мигом смолкли.

Я вас спрашиваю, чего не поделили?

Двое больных поспешили уйти в палаты. Еще двое отвернулись, словно не имели к сборищу ни малейшего отношения. Оставшиеся, как пацаны, застигнутые врасплох, переминались с ноги на ногу, а ответить на вопрос не хотели.

— В чем дело? Здесь больница или хаза для разборок? Не называете причину, значит, есть чего стыдиться. Коли так, мне не нужны здесь всякие происшествия и я созваниваюсь с вашей родней, пусть забирают всех по домам.

И тут же повело Султана. Лицо перекосило, руки выкручивало. Человек не смог устоять на ногах. Упал, задергался. Больные держали его, чтоб не окалечился. Приступы у Султана становились все чаще. Когда-то могучего человека совсем измотала болезнь. Сначала приступы эпилепсии были редкими и он молчал, стыдился своей болезни и тщательно скрывал. Но постепенно приступы участились. Они становились продолжительнее и болезненнее. Пробовал лечиться дома. Но не получилось. Младшая дочка, увидев, как отец бьется в конвульсиях, осталась заикой. Жена обратилась к врачам, и его срочно перевезли в больницу. Султан лечился уже больше года, но результатов не было, незначительные облегчения быстро проходили, а он таял на глазах у всех. Из красивого рослого мужчины превращался в согбенную жердь.