Вера Чубакова - Потому, что люблю

Алексей исколесил почти весь город, который, по всему было видно, недавно поселком был. Пятиэтажные дома-близнецы, окаймленные узкими, заасфальтированными дорожками, наступают на пятки, оттесняя к реке старые постройки с глухими заборами, ветхую церквушку с облупившимся, когда-то позолоченным, куполом.

Не успел Алексей выйти на широкую улицу (ее смело можно назвать проспектом), как вдруг хлынул дождь. За ночь весь не вылился. Только что вовсю светило солнце, только что спокойно и солидно двигались люди, а тут забегали: и старые, и молодые, и с зонтиками, и без них, только одна женщина в ядовито-розовом плаще шла спокойно, выпрямившись, а вода скатывалась с ее капюшона, как с мраморной статуи, которую осторожно везли на невидимой тележке.

Алексей заскочил под навес старого, похожего на склеп, дома. Откуда-то несло гнилым картофелем. Несколько человек, нахохлившись, жались к закрытым дверям: от тротуара их отгораживал многоводный ручей. Увесистая капля ударила Алексея по шее и поползла по спине холодным жучком. Он отодвинулся, и сразу его место занял вбежавший усатый парень в газетном колпаке— «шляпе Наполеона»: капли тяжело зашлепали на бумагу.

Под навес втиснулась девушка в насквозь промокшем легком пальто, с длинными волосами-сосульками, каждая сосулька завершалась набухающей каплей.

Парень в бумажном колпаке игриво спросил:

— Куда путь держите, русалочка?

Девушка ответила голосом диктора:

— По месту жительства. На дно реки.

— А кто еще, кроме вас, живет там? Может, пригласите? Да не смотрите вы на меня как милиционер на злостного нарушителя! Я хороший!

— Хорошие не пристают1 ?а улице к незнакомым девушкам.

— А не на улице можно? В кино, например?

— Перестаньте паясничать!

Парень ерзал всем: плечами, руками и даже головой в газетном колпаке, можно было подумать, что у него чешется все тело, а чтобы никто об этом не догадался, он пытается почесаться жестами.

— Откуда еы взялись, красивая? Я такую, как вы, даже во сне никогда не видел! Может, вы, как звездочка, с неба упали?

— Жалко, что не вам на голову!

— В том-то и дело, что на мою! Куда я теперь без нас?

— К черту! — отрезала девушка и выскочила под дождь. Быстрый стук ее каблуков мгновенно утонул в шелесте дождя.

Парень в газетном колпаке прочитал нараспев:

— Она исчезла, утопая, в сиянье голубого дня!

Алексей отвернулся: не любил словоохотливых, стоит

такому поддакнуть, и понесется он как челнок в водовороте. Слушают его, не слушают,—роли не Играет, ему все равно, лишь бы кто-то живой находился рядом. А что стал бы делать этот «колпак», окажись он на месте Алексея?

Струи дождя разбивались об асфальт, брызги подпрыгивали высоко, и Алексею подумалось, что эта водяная свистопляска никогда не кончится.

— Ну и погодка? — сказал веселый парень. — Если б я не умел трястись, давно бы замерз. — Он подтолкнул Алексея плечом, руки спрятал в карманы вельветовой куртки неопределенного цвета. — Ты не знаком с той... с русалочкой?

— Нет,— с досадой отозвался Алексей: этот тип портил ему настроение.

— Какие у нее ножки! На всемирной выставке не подкачали бы! Заметил?

— Не заметил.

— Э, да у тебя, видать, куриная слепота! Я знаю много таких случаев, когда...

— Раз ты все знаешь, тогда посоветуй, куда тут лучше устроиться на работу?

Парень повернулся к Алексею всем корпусом и дело-пито спросил:

— Специальность у тебя какая?

— После школы — армия... Ничего еще не успел толком.

— А сейчас что делаешь?

— Работу ищу. Приличную.

— А что ты подразумеваешь под словом «приличная»?

Такого вопроса Алексей не ожидал, пожал плечами. Парень тут же «прочитал лекцию»:

— Я тебе вот что скажу, борода: работы неприличной нет, есть неприличное к пей отношение. Будь кем угодно: слесарем, шофером, врачом или учителем, но не будь балластом при деле. Любая работа имеет общественное значение, любой труд вливается в общий поток.

— Люди на строительстве нужны,— перебил Алексей,— я слышал.

— Пальцем в небо ткнул... Ты просишь совета? Даю: иди в бригаду Шишигина.