Игорь Беляев - Гибрид - Для чтения вслух

Левка, канешно, большой хвастун. Есть у него некоторый недостаток. Он говорит, что может переплыть Урал туда и обратно. Сажёнками!

Пока я не увижу это своими глазами, я ни за что не поверю. Урал речка быстрючая. Поплывешь в одном месте, а приплывешь на другой берег через километр. Даже лодки сносит. И притом, на этом берегу Европа, а на том — уже Азия. Ничего себе шуточки?

Может, врать понемножечку не так уж и плохо?

Я спросил у дяди Мити: а что если жить совсем без вранья?

Дядя Митя ответил сразу, без запинки:

— Совсем без вранья? Даже мухи от скуки дохнут. Учти, вьюнош! Человек стал человеком, когда научился врать.

Сначала устно, а потом и письменно. Но надо знать, где врать можно, а где — нельзя. По понедельникам — можно, а по субботам — нельзя. В этом весь фокус!

Через Урал — узенький мостик из досточек. Идешь, а он под тобой ходуном ходит. Того и гляди свалишься. Кошмар! Даже подумать страшно!

А весной даже этот мостик сносит ледоходом к чертовой бабушке. И попасть в рощу летом можно только на большой лодке за рупь.

Так что приходится идти на риск.

Для меня — смертельный номер, потому что плаваю пока только по-собачьи. Поэтому я стараюсь тренироваться на мелком месте. Проплыл десять шагов, встал, отдышался, и можно плыть еще десять.

Но если я начну тонуть, Левка меня обязательно спасет. Потому что он — настоящий друг.

На ту сторону можно еще по железнодорожному мосту. Вон он! Не так далеко. Но на мосту стоит часовой, потому что мост стратегицкий. Только по нему и можно фигачить в Ташкент.

Но туда ездит только дядя Леня, за резинкой для трусов.

В конце концов дяде Лене надоело ездить туда-сюда, и он перевез в Ташкент тетю Иру с Наташкой насовсем, пока война не закончится.

Канешно, в Ташкенте намного теплее. И фруктов завались. Но мне стало очень скучно. Я уже привык с ними жить. И очень жалел, когда они от нас почапали. Радовалась, наверное, только тетя Маша, потому что мы все ей мешаем жить «по-человецки».

Я хочу сказать, что в эвакуации жить можно, если у тебя есть настоящий друг и хороший знакомый дядя Митя.

Электричество давали редко, свечей не напасешься. Поэтому я смастерил для дяди Мити коптилку собственной конструкции, с тремя фитилями.

Вот она, моя коптилочка. В баночку наливается керосин. В крышечке делаются три отверстия. Потом берешь суровые ниточки, завязываешь узелок — и фитиль готов. Сейчас он напьется керосином и можно поджигать.

Голь на выдумки хитра, как говорит бабушка Лизаветниколавна.

Спичек, между прочим, тоже нет. Тогда берем кусочек толстой веревки, вот этот камушек и чиркаем по нему железным бруском. Так! Искры летят на веревку и получается огниво, как в сказке.

От веревки можно даже прикуривать. Вот такая у нас фронтовая зажигалочка.

А уж при коптилке не только читать — писать можно! Если близко поставить.

Самая большая тайна дяди Мити в том, что он оказался дальним родственником того самого Иуды Искариота, которого обвинили в предательстве Учителя нашего Исуса Христа, и вот уже две тысячи лет гнобят несчастных евреев, не зная, как было все на самом деле.

А узнал об этом дядя Митя совершенно случайно, когда собрался совсем умереть и лучшие врачи из «Кремлевки» утверждали что он до утра не дотянет. А ночью, стало быть, во сне, к нему явился Призрак и приказал не отчаливать на тот свет, пока не реабилитирует в глазах общественности своего незадачливого предка. На следующий день дядя Митя проснулся совершенно здоровым, назло «кремлевским эскулапам». Но его стал мучить вопрос, как сообщить людям правду, которую они слушать не хотят. И он решил написать тогда «пиеску» для какого-нибудь театрика.

Всю «пиеску» он пока не написал, но кое-что у него уже в голове нарисовалось. Поскольку взрослые все были заняты во время войны, им было совсем не до истории с Иудой, а нужно было как-то выживать с грехом пополам, дядя Митя решил пересказать ее мне. На всякий случай.

Если дядя Митя все-таки умрет раньше времени, он взял с меня «честное пионерское», когда вырасту, обязательно рассказать всем людям, что Иуда, может быть, совсем не виноват в этой истории.

Я готов был слушать и запоминать. У меня даже дрожали коленки от нетерпения.

Хотя бабушка мне еще в Москве рассказала, что Иуда предал Христа за тридцать рублей, я все-таки поинтересовался, про это у дяди Мити.

— Вопрос вопросов, в этом самый «цимес»! Какого рожна, спрашивается, Иуда вдруг побежал продавать своего Учителя? Ну скажи, ты бы продал свою Таиску за тридцатку?