Олег Игнатьев - Амазонка глазами москвича

Шумовое оформление при этом не прекращалось ни на секунду. Полукруг стал медленно сужаться, и было видно, как внутри его металось бесчисленное количество рыб. По знаку, данному Такуни, в воду полетели стрелы. Не было никакой необходимости прицеливаться. Каждый выстрел приносил успех. А полукруг становился все меньше, образовав под конец на воде своеобразное плотное ожерелье из пирог. Глубина в этом месте не превышала полутора метров, и все индейцы, даже некоторые из тех, кто орудовал веслом, соскочили в воду. Вытащенная из воды рыба извивалась и блестела на солнце, а остальную индейцы ногами продолжали подгонять к песчаной косе. Наконец часть рыб стала добровольно выбрасываться на берег. Трое индейцев камаюра выскочили на песчаную косу и стали откидывать рыб подальше от кромки воды. В это время недалеко от нашей лодки раздался пронзительный крик, в котором звучали боль и ужас.

— Пираанг! [14] Пираанг — пиранья (камаюра). — кричал человек. — Пираанг!

Будто какая-то неведомая сила выбросила всех индейцев из воды, и за какую-то долю секунды они все перевалились через борта на дно пирог. Одна пирога не выдержала нерасчетливого движения двух индейцев и перевернулась. Тут же неудачников вытащили соседи. На пироге невдалеке от нас находился индеец, поднявший тревогу. Икра его правой ноги была страшно располосована, и кровь текла ручейком. Раненого перенесли на песчаную косу. Это был индеец из племени мейнаку. Двое воинов калапалу отделились от обшей группы и через некоторое время вернулись из леса с какими-то листьями и волокнами лиан. Пострадавшему оказали первую помощь.

— Пираанг, — произнес Такуни, показывая рукой на раненого.

И без объяснения было видно, что индеец чуть не стал жертвой пираньи. Привлеченное вкусом крови рыб, к косе подошло стадо пираний, некоторые из которых, видимо, попали в охотничий полукруг. А может быть, просто желая прорваться внутрь полукруга и наткнувшись на индейские ноги, пираньи решили преодолеть преграду. И надо сказать, свою задачу они выполнили блестяще, хотя и на долю индейцев осталось достаточно рыбы, особенно той, которая выбросилась на берег.

Судя по реакции индейцев на несчастный эпизод с их товарищем, подобные случаи не являлись чем-то из ряда вон выходящим. К ним относились как к обыкновенным мелким производственным травмам. Ведь главную задачу удалось выполнить — охотники стремились поймать как можно больше рыбы, и они имели ее.

Вниз по течению шли значительно быстрее, и часа в два все пироги благополучно добрались до стойбища камаюра, где продолжались приготовления ко второй части праздника.

Солнце стояло еще высоко над головой, когда на пустую площадку перед хижинами выскочили шесть человек индейцев, одетых в маски и костюмы для танцев. Танцующие принадлежали к племени камаюра. Такие красивые украшения из перьев, как у камаюра, я видел в первый раз. Особенно эффектно выглядело «манто из перьев». В этом «манто» содержались все краски спектра. Правда, достичь этого не представляло большой трудности, так как перья арара, попугаев и разбежавшись, взмыл в воздух. И вот уже летчик делает на небольшой высоте прощальный круг над стойбищем. Все племя камаюра еще стояло около посадочной дорожки и смотрело вверх, подняв над головой руки. Пройдут годы, но никогда не изгладится из памяти эта картина: стогообразные хижины стойбища племени камаюра, блестящая лента реки Курисеу и группа индейцев с руками, протянутыми вверх в прощальном приветствии.

До следующих встреч, Амазонка!

Рио-де-Жанейро — Москва

В один из последних дней октября 1969 года я снова вошел в знакомую квартиру на улице Пирес де Алмейда к моему другу Ноэлу Нутелсу. Несколько часов назад он позвонил ко мне и сказал, что сегодня вечером к нему придет Орландо, который, приехав на несколько дней из Шингу по своим делам, узнал, что я в Рио, и захотел меня увидеть.

И вот снова мы сидим и беседуем, вернее, рассказывает больше Орландо, а я смотрю на своего старого друга, который чуточку постарел за эти годы да в бороде прибавилось седины.

Кроме того, у Орландо очень плохо со зрением. Он уже сейчас потерял зрение на один глаз, а второй глаз тоже плохо видит. Со здоровьем тоже не очень хорошо. Да это и неудивительно: столько лет жизни провести в тяжелейших условиях, в джунглях. У него было около 200 приступов малярии за все это время. Первый раз он ушел в экспедицию, когда ему было 25 лет. Фактически с того момента он ни разу подолгу не жил в городе, а все в джунглях и в джунглях.