Нодон П. Масонство (Cogito, ergo sum. Университетская библиотека). 2004

Однако в анализе источников следует идти дальше. При рассмотрении внешней истории масонского ордена и теоретических постулатов, скрывающихся за масонскими символами, как на трех первых степенях, так и на дальнейших, более высоких степенях Шотландской системы масонства, напрашивается очень четкий вывод. Становится ясно, что масонство всегда включалось в широкое традиционалистское течение, объединявшее все так называемые «сокровенные» учения и чаще всего обозначаемые словом герметизм, хотя герметизм является лишь их синкретической формой.

Не занимаясь поисками истоков течения сокровенной традиции в эпоху младенчества человечества (хотя это течение и полностью удовлетворяет религиозное чувство, врожденное для сердца и ума человека), скажем только, что развитое выражение этой традиции идет от древних халдеев, египтян и греков. История течения, связанного с сокровенной традицией, неразрывно связана с историей философии, вплоть до периода великих философских синтезов неоалександринской эпохи, до первых веков нашей эры, когда отмечался расцвет этой сокровенной традиции в трудах гностиков, неопифагорейцев, а также адептов неоплатонизма, митраизма и орфизма 1.

Древним удавалось осуществить синтез человеческих знаний и мысли. Для них религия, наука и философия были идентичны друг другу. Инструментами их знаний были разум и вера. Убежденные в том, что разум не может всего постичь, они умели оставлять место интуиции. Если, в соответствии со своим рассудком и во имя действия, они признавали, что человек является мерой всех вещей, то они верили также и в то, что человек является лишь частью всего и что его принадлежность к этому великому «всему» может позволить ему постичь высшие истины. Этим и объясняется то огромное значение, которое для древних имели магия и оккультизм в лучшем смысле этоих слов.

Сокровенной формой всего этого были великие элевсинские мистерии и мистерии орфиков и пифагорейцев, возникшие из египетских мистерий. Их целью была подготовка наступления Совершенства. Сделаться посвященным, постичь сокровенное значило символически умереть и возвыситься до состояния чистоты, абсолютного знания и абсолютной полноты чувств. Инициация, или посвящение, включала несколько степеней. Посвященный, как казалось, сохранял неизменными свое тело и душу;

на самом же деле на каждой ступени посвящения возрождалась какая-то часть его существа.

Казалось бы, христианство, которое в Евангелиях такое большое место уделяет внутреннему озарению в поисках Истины, должно было бы более внимательно отнестись к наследию античных мыслителей. Действительно, этот духовный контакт обнаруживается, в частности, при анализе Евангелия от Иоанна и текстов, приписываемых Гермесу Трисме-гисту, в частности текста под названием «Пэ-мандр». Вероятно, и Евангелие, и «Пэмандр» были написаны с небольшим временным интервалом друг от друга в тех кругах общества, где имели хождение одни и те же идеи и выражения: «Пэмандр» — в греко-иудейских кругах Александрии, Евангелие от Иоанна — в кругах интеллектуалов Эфеса 84 84 Menard L. Hermes Trismegiste, p. LIV et s. Связь в обрядах и в доктрине уже заметна в предхристианской секте ес-сеев, к которой принадлежал Иоанн Креститель, (см. Laparrousaz Е. М. Les manuscrits de la mer Morte, PUF, 1961. . Особенно поражает сходство в началах обоих текстов. Там почти в одних и тех же словах упоминаются Слово и Свет. Видны также связи между диалогом, названным «О возрождении и о правиле молчания», где утверждается, что «никто не может спастись, не возродившись», и такими словами Иисуса в Никомеде, которые приводятся в Евангелии от Иоанна (III, 7): «Надо, чтобы вы снова родились». Эта одна и та же общая идея, полностью сокровенная, касающаяся возрождения (палингенеза).

Определенно, интуитивный источник христианской мысли, вдохновение, которое Иисус непре-рывно черпает в природе, могли стать связью с античным миром. Не имела ли церковь на заре своего существования собственных тайн и не должна ли она была открыть всем людям то основное, что в античных тайнах и мистериях предназначалось лишь для элиты? Однако детская вера ранних христиан распространялась по миру, усиливалась и не замедлила сделаться догматичной в заботах о единстве. Часто ученые мужи берут от Иисуса лишь букву, а не дух его предсказания. Что еще более существенно, — Иисус смог найти путь к Истине лишь в своем собственном сердце. И тогда разум стали исключать не во имя сердца, а ради догмы. В то время языческие боги умирали, переставая жить в сердцах толпы. Их убили ирония Лукианов и скептицизм Пирронов. Сами тайны и мистерии, сделавшись непонятными, стали лишь предлогом для злоупотреблений. Полный разрыв с античностью был неизбежен.