Александр Зимин - Слово о полку Игореве

Тогда великий Святславъ 20изрони злато слово 20[20–20 Мотив, близкий к Повести об Акире Премудром.] слезами смѣшено, и рече: «О моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи 21цвѣлити, a себѣ славы искати 21.[21–21 Мотив, близкий к Кенигсбергской летописи.] Нѣ нечестно одолѣсте, нечестно бо кровь поганую пролиясте. Ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалузѣ скована, а въ буести закалена. Се ли створисте моей сребреней сѣдинѣ? А уже не вижду власти силь-наго, и богатаго, и многовоя брата моего Ярослава съ черниговьскими былями, съ могуты,[Мотив Никоновской летописи.] и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Тии бо бес щитовь съ засапожникы кликомъ плъкы побѣждаютъ, звонячи въ прадѣднюю славу. Нъ рекосте: „Мужаимыся сами, преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами подѣлимъ!“. А чи диво ся, братие, стару помолодити? 23Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ възбиваетъ, не дастъ гнѣзда своего въ обиду 23.[Мотив Повести об Акире Премудром.] Нъ се зло — княже ми непособие[Мотив Повести об Акире Премудром.]: на ниче ся годины обратиша. Се у Римѣ кричатъ подъ саблями половецкыми, а Володи миръ подъ ранами. Туга и тоска сыну Глебову».

24Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетѣти издалеча, отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу 24[24–24 Мотив Кенигсбергской летописи.] веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти.

{Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногатѣ, а кощей по резанѣ}.

Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрѣляти, удалыми сыны Глебовы.[Мотив Кенигсбергской летописи.]

Ты, буй Рюриче и Давыдѣ! Не ваю ли злачеными шеломы по крови плаваша? Не ваю ли храбрая дружина рыкаютъ акы тури, ранены саблями калеными, на полѣ незнаемѣ? Вступита, господина, въ злата стременъ за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святславлича!

Галичкы Осмомыслѣ Ярославѣ! Высоко сѣдиши на своемъ златокованнѣмъ столѣ, подперъ горы Угорскыи своими железными плъки, заступивъ королеви путь, затворивъ Дунаю ворота, меча времены чрезъ облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землямъ текутъ; отвсщяеши Киеву врата, стреляет и съ отня злата стола салтаня[Возможно, мотив из «Истории» В. Н. Татищева.] за землями. Стреляй, господине, Кончака поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича.

А ты, буй Романе и Мстиславе! Храбрая мысль носитъ васъ умъ на дѣло. Высоко плаваеши на дѣло въ буести, яко соколъ на вѣтрехъ ширяяся, хотя птицю въ буйствѣ одолѣти. Суть бо у ваю железный прапорзи подъ шеломы латинскими. Тѣми тресну земля, и многи страны — Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела, и половци сулици своя повръгоща, а главы своя подклониша подъ тыи мечи харалужныи. Нъ уже, княже Игорю, утрпѣ солнцю свѣтъ, а 27древо небологомъ листвие срони 27[Мотив, навеянный Кенигсбергской летописью.]: 28по Рсии, поСули гради подѣлиша 28.[Соединенные воедино мотивы Ипатьевской и Кенигсбергской летописей.] А Игорева храбраго плъку не крѣсити. Донъ ти, княжёѣ клйчётъ и зоветь князи на побѣду. Олговичи, храбрый князи, доспали на брань.

Инъгварь и Всеволодъ и вси три Мстиславичи, не худа гнезда шестокрилци! Не побѣдными жребии собѣ власти расхытисте? Кое ваши златыи шеломы и су- лицы ляцкия и щиты? Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святьславлича!

Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ граду Переславлю, и Двина болотомъ течетъ онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликомъ поганыхъ. Един же Изяславъ[Возможно, мотив Кенигсбергской летописи.] сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы литовския, притрепа славу деду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровавѣ травѣ притрепанъ литовскыми мечи, и с хотию на кроваты рекъ: «Дружину твою, княже, птиць крилы приодѣ, а 30 звѣри кровь полизаша» 30.[30–30 Библейский мотив.]

Не бысь ту брата Брячяслава, ни другаго Всеволода: единъ же изрони жем- чюжну душу изъ храбра тѣла чресъ злато ожерелие. Унылы голоси, пониче веселие. Трубы трубять городеньскни. 27Ярославли и вси внуце Всеславли уже понизятъ стязи свои, вонзятъ свои мечи вережени 27.[Мотив, навеянный Кенигсбергской летописью.] Уже бо выскочисте изъ дѣдней славы. Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Которою бо бѣше насилие отъ земли Половецкыи!

На седьмомъ вѣцѣ Трояни връже Всеславъ жребий о дѣвицю себе любу. Тъй клюками подпръся, оконися и скочи къ граду Кыеву, и дотчеся стружиемъ злата стола Киевскаго. Скочи отъ нихъ лютымъ звѣремъ въ =плъночи, изъ Бѣлаграда, обѣсися синѣ мьгле. Утрѣ же вазни с три кусы, — отвори врата Новуграду, раз- шибе славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ.