Михаил Кречмар - Мохнатый бог

Причина популярности этого оружия даже в наши дни, дни магазинных винтовок и самозарядных полуавтоматов, очень проста. Она понятна любому охотнику, знакомому с таким явлением, как осечка.

«Шли мы по сухому ручью, — рассказывал мой знакомый, якутский охотник Афанасий, — слышим, сверху, с сопки, камни посыпались. Собаки сразу туда. И рёв громкий. Сунулись мы сквозь стланик, а рёв с лаем напополам всё ближее и ближее. И тут в пяти метрах от нас из стланика такая ряха высунулась — вся в пене, злая! Я карабин срываю, бемц — в неё! А „бемц“ не получается, только железный щелчок такой. Карабин у меня старый был, патроны плохие — калибр 8,2. Мне этот щелчок громче любого выстрела показался. А медведь ко мне лезет, только стланик сильно запутался, его чуть-чуть держит, ко мне не пускает. Тут Никодим сзади подоспел со своей пушкой, как грохнет! Так он на стланике и повис, кровь из пасти побежала».

Так вот, такая ситуация у охотника с двустволкой практически исключена. Потому что в его руках на одном прикладе фактически соединены два ружья: два спуска, два патрона, два замка, два ствола. Для того чтобы перезарядить осёкшийся карабин, необходимо: отнять его от плеча; поднять ручку затвора; отвести её назад; подать вперёд и дослать патрон; потом снова поднять ружьё и прицелиться. Потому что охотник, стреляющий не целясь, является сказочным персонажем. Так что двустволка является гарантом от осечки и неисправности в механизме. При любом раскладе вы обладаете по крайней мере одним рабочим стволом.

Ещё до того, как патрон центрального боя начал своё триумфальное шествие по всему миру, московский мастер Артари-Коломб, появившийся в первой русской столице в начале XX века, изготавливал превосходные тяжёлые капсюльные двуствольные штуцера удивительной прочности и живучести. В то время Артари-Коломб был единственным изготовителем в России оружия подобного типа.

По свидетельству Ю. Шокарева, в собрании Исторического музея хранится четыре шомпольных (ударно-капсюльных) штуцера Артари-Коломба, три из которых предназначались для медвежьей охоты. Они имеют короткие стволы (54–59 см), крупный калибр (19–20 мм), толстые стенки каналов стволов (3–4 мм).

Каналы стволов снабжены 16 глубокими полукруглыми нарезами. Вес штуцеров колеблется в зависимости от длины стволов — от 3,5 до 4,6 килограмма. Для облегчения оружия мастер специально делал короткие стволы, помня, что медведей в то время стреляли обычно накоротке.

Охотничий вариант Маузера большого калибра.

Европейство мастера сказывалось прежде всего в том, как Артари-Коломб берёг жизнь своих клиентов. Его штуцера — настоящие чудеса предусмотрительности, обеспечивающие безопасность охоты. Так, стволы одного из штуцеров вмещают по два заряда каждый, которые располагались в стволе один за другим. Так двустволка становилась «четырёхзарядкой». Пуля заднего заряда разделяла порох между передним и задним зарядами. Ружьё имело четыре брандтрубки и четыре замка с четырьмя курками.

Другой медвежий штуцер Артари-Коломба имеет по две брандтрубки на каждом стволе. Однако он не приспособлен для двух зарядов в один ствол, как это может показаться на первый взгляд. Штуцер имеет только два замка и два курка, зато каждый курок бьёт одновременно по двум брандтрубкам, зажигая сразу два капсюля. Это тоже делалось для того, чтобы исключить осечки. В те времена было не редкостью, что капсюль не детонировал или брандтрубка оказывалась засорённой — вот тут двойная страховка и срабатывала!

К обоим штуцерам прилагались и тяжёлые охотничьи ножи.

Универсальности оружия конструкторы достигали двумя путями. Первый заключался в том, что к уже известной двустволке-дробовику приделывался третий нарезной ствол — под мощный нарезной патрон. Или к нарезному штуцеру — гладкий ствол для охоты по пернатой дичи. Этот, с моей точки зрения, самый перспективный путь привёл к созданию нового типа оружия — тройника.

Другие же мастера-оружейники попытались найти компромисс между гладким и нарезным стволом. Некий полковник Фосбери в 1885 году запатентовал идею гладкого ствола с нарезным суженным концом — так называемый rifle-choke, более известный в мировой практике как ствол-paradox.

На Западе все эксперименты с «парадоксами» прекратились после Первой мировой войны, которая утвердила неоспоримое господство нарезного оружия при стрельбе любого зверя, включая и человека. Опыты с пуледробовыми сверловками так и остались пикантной, поучительной, но почти забытой страницей истории охотничьего оружия.