Михаил Кречмар - Мохнатый бог

Кустарный нож с наборной рукояткой из кожи.

В литературе мы неоднократно встречаем примеры того, как сохранивший хладнокровие человек, вооружённый ножом, может нанести медведю поражение даже в рукопашной схватке. Так описывает А. Черкасов случай с тунгусом Гаученовым, на которого напал раненный им медведь.

«Но тут старик, почувствовав на себе зверя, по его выражению, „очкнудся", быстро схватился с медведем в охапку, левой рукой крепко уцепился за правое ухо медведя из-под правой его лапы и, вспомнив молодость, так мотырнул его на сторону, ударив его в это время под ножку, что зверь сел было на зад, но скоро опять поправился и снова встал на дыбы; тогда Гаученов, держась всё-таки за ухо медведя, успел выдернуть правой рукой нож из-за пояса и распороть косматому борцу брюхо. Медведь повалился вместе с победителем, но в это время правая рука последнего как-то попала в пасть умирающему зверю, который в предсмертных судорогах успел измять её зубами до локтя, так что впоследствии тунгус, выздоровев, худо владел ею и при каждом неловком её обращении постоянно ругал проклятого медведя».

Другой пример из недавнего прошлого относится ко времени массового захода белых медведей вглубь Чукотского полуострова. Рабочий одной из удалённых рыболовецких баз в среднем течении реки Анадырь Гоша Борисов вышел из дома, чтобы набрать воды из проруби. Неожиданно на него набросился затаившийся за сугробом белый медведь. Ни крики, ни металлический стук не смогли отпугнуть обезумевшего от голода хищника. Рыбака он подмял под себя и, глухо рыча, принялся катать по снегу. В этой страшной ситуации Борисов не растерялся и вытащил из ножен охотничий нож стандартного производства № 2. Когда медведь навалился на Гошу всей тушей, тот ухитрился ударить зверя ножом в бок и потерял сознание.

Но Господь Бог ворожил Гоше Борисову.

В результате этого единственного удара медведь получил смертельную рану. Он бросил трепать свою беспомощную жертву, отошёл на три метра в сторону и умер. О степени истощения этого медведя, зашедшего вглубь суши более чем на пятьсот километров, можно судить по тому факту, что этот крупный самец (длина тела его составляла 2,5 метра) весил всего сто тридцать килограммов.

Через некоторое время Борисов пришёл в себя, ползком добрался до домика, включил радиостанцию и вызвал помощь. Он выжил, однако половина его лица осталась парализованной.

Другой случай произошёл в посёлке Шельтинга на Охотском побережье. Там жил некий сельский кузнец, человек выдающейся физической силы. Имел он сильную симпатию к лошадям, которые использовались для проверки линии связи и коих ему было вменено в обязанность подковывать. Носил он колоритную кличку «Папа Скот». Однажды он находился на монтёрской станции, возле которой паслось несколько лошадей. Неожиданно раздался медвежий рёв и крик раненой лошади. Кузнец, отрезавший себе кусок хлеба охотничьим ножом, выскочил на улицу и увидел, как небольшая медведица гоняется за молодым жеребцом. Тут кузнец кинулся ей наперерез, громко крича, но медведица бросилась на него и сбила с ног. Затем впилась ему зубами в предплечье. Но человек вспомнил о ноже, который до тех пор сжимал в руке, и одним ударом распорол зверю бок, вскрыв при этом грудную клетку. Медведица умерла очень быстро, но левая рука кузнеца потом отказывалась ему повиноваться.

Внимательный читатель заметит, что во всех вышеперечисленных примерах люди, выходившие победителями из поединка с медведем, становились калеками. Но — оставались живы.

Начиная рассказывать об огнестрельном оружии, из которого били медведей наши предки и современники, я сталкиваюсь с очень большими трудностями морального характера. Дело в том, что этот путь до меня пройден величайшими мэтрами — такими как С. Бутурлин, А. Ширинский-Шихматов, В. Штейнгольд… Выработалась и определённая традиция оружейных описаний. Я же, к собственному сожалению, вынужден эту традицию нарушить.

С моей точки зрения, нельзя рассматривать оружие для охоты отдельно от оружия вообще. Потому что только мизерная часть эстетствующих стрелков позволяла себе пользоваться штуцерами Ланкастера и Лефоше, Артари-Коломба и Новотного… Большая же часть практиков этого дела стреляла медведей из любого оружия — лишь бы оно плевалось свинцом хоть на десять метров. Будь то траппер или ковбой, казак или архангельский мужик… Об их опыте — печальном и успешном, грустном и смешном — мне и хочется поговорить.