Гордый наш язык

Так в идейной борьбе наметилось противостояние: молодые люди встали против мальчишек. Устойчивое слово, почти термин. Не молодцы - люди. Молодые люди.

Шестнадцатилетнего мальчика принимали в салоне «как взрослого молодого человека», а те, кому оказался он не по нраву, величали его мальчишкой. Так, в мемуарах Д. Свербеева взрослый (зрелый) четко отличен от мальчишки. Тут не один возрастной признак, а нечто большее. Знаменитый педагог В. Острогорский таким же образом противопоставил понятия молодой человеки мальчишка:в университете «смотрели на нас не как на мальчишек, а как на молодых людей, пришедших взять у них знания».

В осудительном слове мальчишкакак бы сошлись и мальчик,и молодой человек,но со временем эмоция в этом слове как-то угасла, и в новом эмоциональном накале в разговорный язык поступали слова из жаргонов и просторечия. У изысканных аристократов в их мемуарах выражением высшей степени отвращения к выскочкам-биржевикам и прочим «случайным людям» стали слова ребята, парни, мальчишки.Теперь не одно лишь классовое отношение к подобным людям содержится в унижающем слове мальчишка.Те же мемуаристы с таким же осуждением говорят о «кровавом мальчуганстве», «мальчишестве», «мальчишеском безумстве», отзываясь о действиях царского правительства в связи с событиями 1905 года. Мальчишки, мальчуганы, парни, ребята... Эмоциональная насыщенность смысла, который все эти слова в себе несут, усиливается неспособностью к делу, незрелостью, тупостью.

Тем временем развивалось и понятие о «молодом человеке». Поначалу он «молод», потому что еще учится. Но вот как, по словам В. Г. Белинского, понимали молодого человека в Москве 1844 года: «Люди, поста вившиеобразованность целью своей жизни, сначала бывают молодыми людьми, подающими о себе большие надежды,и потом, если вовремя не выедут из Москвы, делаются москвичами и тогда уже перестают подавать о себе какие-нибудь надежды, как люди, для которых прошла пора обещать, а пора исполнять еще не наступила». В повести Л. Толстого «Казаки» Оленин еще «был то, что называется молодой человекв московском обществе», а тогда это означало: не учится, не служит, промотал состояние. В 1882 году тот же Л. Толстой говорит о молодых людяхи юношахкак о словах-синонимах, без всякого «московского», неодобрительного оттенка. Старшему поколению понятие это все еще кажется осудительным, таким уж оно пришло из прошлого с его культом старчества и старшинства. В начале XX века нейтральным оставалось слово юноша- с простым указанием на возраст человека, но если требовалось о том же юноше высказаться неодобрительно, говорили: «нынешние молодые люди». Слишком высокое, книжное слово юношауже не удовлетворяло всех возможностей речи, появилось сочетание молодые люди.

В своих «Записках старой смолянки» В. П. Быкова описывает арест петрашевцев в 1849 году и называет их «безумные «молодые» люди» - в кавычках. Не все они были молодыми по возрасту, но все, по ее мнению, равно «безумные»; два года спустя то же слово Дается уже без кавычек: «Попадаются иногда молодые люди, выходящие из обычной и избитой колеи». Вряд ли это личное отношение смолянки к юношам, вчисле которых были и ее друзья. Кавычки поначалу передают переносное значение слова, но довольно СКоР° оказываются излишними: сочетание молодые Л|одистановится термином социального звучания и Значит примерно то же, что несколько позже связывали с выражением новые люди. Традиционный термин в условиях николаевской России наполняется новым содержанием, и не одно желание эмоциональным подчеркиванием смысла выделить его движет этим перебором общественно значимых терминов.

Молодые люди, как выражение с положительным значением, со временем расширило свой смысл. Так стали говорить о молодом, незрелом, еще не очень самостоятельном мужчине. В начале XX века вошло в обиход и обращение, известное до нашего времени: «Молодой человек!» В одной из пьес его использует А. Чехов, очень тонко чувствовавший всякую новинку в современном ему разговорном языке.

Стоило только появиться «молодому человеку» -как обращению к любому мужчине, в ряд с ним возникает и «девушка»! Это обращение, сменяя старое барышня, впервые появилось в разговорной речи Москвы 20-х годов XX века; подобрав его там, пустил в оборот и сделал всеобщим достоянием В. Маяковский. Конечно, поэт не предполагал, что и пожилых продавщиц в магазине станут окликать: «Девушка-а-а!»