Нэнси Голдстоун - Четыре королевы

Упоминание о «великолепных дворцах» может вызвать ассоциации с прославленными архитектурными комплексами Версаля, Царского Села и т. п. В XIII веке стандарты великолепия были куда скромнее. Дворцы, как правило, располагались внутри солидных крепостей, где было тесно и холодно от слишком толстых степ. Генрих III любил роскошь и удобства, для жены ничего не жалел, и покои Элеоноры были украшены резными деревянными панелями, росписями и т. п. (Они частично дошли до нашего времени.) Однако главным достижением в королевской резиденции было наличие особой комнаты для умывания и двойных дверей в отхожем месте, дабы неприятный запах не просачивался в жилые комнаты. Примерно на этом уровне, видимо, держалось и великолепие дядюшки Пьера. Позже дворцом владели герцоги Ланкастеры, но в 1381 году во время крестьянского восстания он сгорел. Вряд ли воспоминания о его роскоши сохранились в сознании простых деловых людей до XIX века! Однако за участком, где стояла с 1246 года резиденция дядюшки Пьера, название действительно закрепилось: отель «Savoy» был открыт там в 1880 году на месте снесенного театра с тем же названием. (Прим. перев.).

Гастон VII де Монкада, виконт Беарнский (1225–1290) — сын и наследник Гильома II, по матери внук Альфонса II Прованского и Гарсенды де Форкалькьер (родителей Раймонда-Беренгера V), т. е. у них с Элеонорой были общие бабушка и дедушка — соответственно, Гастон приходился ей не дядюшкой, а двоюродным братом. В 1248 году, когда Симон дс Монфор взял его в плен и увез в Англию, Гастону было всего 23 года. К такому пленнику, пожалуй, трудно было относиться с суровостью. Но отпустили его только в 1250 году, а в новый союз с королем Кастилии Гастон вступил лишь в 1252 году. В 1269 году его дочь Констанция стала женой Генриха Альмейна.

Дордонь — область на юго-востоке Франции между долиной Луары и Пиренеями и река, протекающая по ней (около 500 км). Река берет начало в горах Оверни и впадает в Жиронду — общее с Гаронной устье — близ Бордо. Другое название области, Перигор — память о четырех галльских племенах, занимавших ее. После того, как Аквитания стала частью владений английской короны, Перигор, входивший в ее состав, также попал под власть англичан. Поскольку область находилась на «водоразделе» сфер влияния Англии и Франции, она страдала от нашествий с обеих сторон более трехсот лет, вплоть до 1453 года. (Прим. перев.).

«Чистилище», песнь седьмая, стих 130, перевод М. Лозинского. (Прим. перев.).

Элеонора Аквитанская провела, не столько под арестом, сколько в ссылке, десять лет (1174–1184). Причина ее пленения заключалась в том, что она высказала недовольство изменой супруга, открыто демонстрировавшего связь с девицей Розамундой. (В известной балладе о «королеве Элинор» подлинные факты перевернуты с ног на голову — англичане всегда предпочитают винить во всех грехах иностранцев, а не родных королей.) Вместо того, чтобы извиниться, Генрих II отправил жену с глаз долой. Это стоило ему многолетней воины с сыновьями, которых Элеонора настроила против него. Генрих III, при всей наследственной неуправляемости, на такое упорство не был способен. (Прим. перев.).

Сидон на побережье Ливана, один из древнейших городов земного шара, был основан около IV тысячелетия до н. э. и с тех пор пережил множество нашествий. Его пытались ниспровергнуть еще цари Ассирии, однако он и теперь стоит на прежнем месте и называется почти по-прежнему — Сайда. (Прим. перев.).

С «пастушками» все обстояло не так просто. Они появлялись на территории современной северо-восточной Франции и Бельгии многократно с 1214 по 1320 год. Вспышка 1251 года, о которой здесь говорится, была одной из самых серьезных — и, по-видимому, напрямую связана с непосильными поборами на крестовый поход и потом на вызволение короля. Движение «пастушков» иногда называют антифеодальным — но это были только бессистемные вспышки недовольства страдающих от угнетения темных людей «против всего», с поверхностно усвоенными элементами крестьянско-плебейской ереси: руководители восстаний, не сговариваясь, принимали прозвище «пастырей божьих», и как всегда в Средние века, любые эксцессы, в первую очередь еврейские погромы, оправдывались борьбой за «чистоту веры», «божью правду» и т. п. В этом смысле «пастушки» ничем не отличались от крестоносцев, только действовали на родной земле, а не на чужой. (Прим. перев.).