Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Наряду с такою оппортунистическою терпимостью, Шеффле часто высказывает также в сухой форме тезис теории эксплуатации, что процент на капитал является грабежом чужого труда. Так, например, непосредственно за вышеприведенными словами он говорит: «Во всяком случае, спекулятивная частнохозяйственная организация не является еще non plus ultra истории народного хозяйства. Она служит социальной цели только косвенно; непосредственно же она направлена не на наибольшую чистую пользу для общества, а на наибольшее приобретение частными владельцами средств производства и на доставление наивысшего наслаждения семьям капиталистов. Обладанием недвижимыми и движимыми средствами производства пользуются для того, чтобы присвоить себе как можно бо ́льшую часть дохода от национального труда. Уже Прудон в своей критике сделал вполне очевидным, что капитал эксплуатирует сотнями различных способов. На долю наемных рабочих постоянно выпадает только часть дохода, необходимая одаренному разумом прямоходящему рабочему животному, которого нельзя заставить довольствоваться удовлетворением одних только животных потребностей, для того чтобы удержаться на том исторически обусловленном уровне, который делает самого предпринимателя конкурентоспособным».

Обширное распространение эклектизма я считаю симптомом неудовлетворительного состояния экономической доктрины о проценте: сочетают элементы нескольких теорий тогда (и потому), если ни одну из них не находят удовлетворительной.

Вторым симптомом, свидетельствующим о том же, является то обстоятельство, что поток публикаций по вопросу о проценте на капитал не может остановиться, несмотря на большое число существующих теорий. С тех пор как научный социализм вызвал скептическое отношение к старым школам, нет ни одного пятилетия, а в последнем пятилетии почти ни одного года, чтобы не появилась какая-нибудь новая теория процента 787 . Поскольку последние сохраняли хотя бы некоторые основные положения более ранних объяснений и были оригинальны только в разработке деталей, я старался подвести их под господствующие направления и изложил их в связи с последними уже в предыдущих отделах.

Некоторые новые попытки принимают, однако, совершенно своеобразное направление. Две из них, на мой взгляд, довольно замечательны и заслуживают поэтому более подробного изложения. Одна из них, которая в своих основных положениях несколько напоминает собою теорию естественной производительности Тюрго и которую я поэтому назову «новейшей теорией естественной производительности», принадлежит американцу Генри Джорджу, другая, представляющая собою несколько видоизмененную теорию воздержания, — немцу Роберту Шелльвину.

Джордж 789 развивает свою теорию процента в полемике против Бастиа и его пресловутого примера об отдаче в аренду рубанка. Плотник Жак изготовил себе рубанок, который он отдал на год в аренду другому плотнику, Гийому. Он не довольствуется возвращением такого же по качеству рубанка, потому что в таком случае он не получил бы никакого вознаграждения за потерю выгоды, которую он мог бы получить от употребления этого рубанка в течение года, и требует поэтому, в качестве процента, еще новую доску. Эту отдачу доски Бастиа объясняет и оправдывает тем, что Гийом «получил свойственную орудию силу увеличивать производительность труда» 789 . Этого объяснения производительностью капитала Джордж по разным внутренним и внешним мотивам, которые здесь для нас не имеют никакого значения, не признает и говорит следующее:

«И я склонен думать, что, если бы все богатство состояло из таких вещей, как рубанки, а все производство было бы таким, как плотническое дело, т. е. если бы богатство состояло лишь из инертного вещества земли, а производство из преобразования этого вещества в различные формы, процент был бы лишь грабежом промышленности и не мог бы долго существовать... Но не все блага одной природы с рубанками, досками или деньгами, и не всякое производство есть преобразование в другие формы инертного вещества земли. Если бы я сберегал деньги, я не имел бы прироста — это правда. Но предположите, что я сберегаю вино. К концу года я буду иметь возросшую ценность, ибо вино улучшится в качестве. Или предположим то, что я, в пригодном для этого месте, держу пчел; к концу года у меня будет больше роев, а к тому же и мед, который они накопят. Или предположим то, что я выгоняю в поле овец, свиней и крупный скот; к концу года я, в среднем, также буду иметь прирост. То, что дает прирост в этих случаях, есть нечто такое, что, хотя вообще и требует труда, чтобы быть утилизированным, но тем не менее есть нечто отличное и отдельное от труда, а именно — действительная сила природы, начало роста, воспроизведения, которым характеризуются все формы того таинственного явления или условия, которое мы называем жизнью. И мне кажется, что именно эта-то сила и есть причина процента или прироста свыше того, чем мы обязаны труду».