Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Но этого еще недостаточно для объяснения размера процента. Напротив, здесь должно быть еще указано и объяснено, как велик дивиденд, предназначенный для такого равномерного распределения, или как велика совокупность выжатой капиталистами прибавочной ценности. Для этой части объяснения Шмидт вместе с Марксом во всех трех томах предполагает, что капиталисты все же в состоянии реализировать меновую ценность товаров, которые они создают благодаря своим рабочим, меновую ценность, которая вполне соответствует гипотезе закона ценности и по своей величине отвечает как раз числу рабочих часов, овеществленных в товарах. Таким образом, в двух стадиях одного и того же хода доказательств он рассматривает закон ценности попеременно, то как фактически верный, то как фактически неверный. Это было бы еще возможно, если бы двум стадиям доказательства соответствовали также две различные стадии действительности, если бы образование прибавочной ценности происходило в одном, законченном предшествующем процессе, а распределение образованной прибавочной ценности в другом, от него независимом, последующем процессе, как это бывает, например, с прибылью акционерного общества, образование и общая величина которой определяются на основании выручки от операций в течение рассматриваемого года, между тем как распределение определяется только впоследствии, посредством акта, совершенно независимого от актов приобретения, а именно на основании окончательного постановления общего собрания акционеров. Но не так обстоит дело с «прибавочной ценностью» капиталистов. Ее образование и ее распределение на основании учения Маркса—Шмидта отнюдь не распадаются на два различных акта, а совершаются посредством одного и того же факта, а именно посредством образования меновой ценности товаров: прибавочная ценность образуется утверждаемым Марксом способом и в утверждаемом им количестве потому, что реализованная предпринимателями-капиталистами меновая ценность товаров определяется вполне и исключительно на основании овеществленных в них рабочих часов, а распределяется утверждаемым Марксом способом потому, что та же реализованная предпринимателями-капиталистами меновая ценность товаров определяется не вполне и не единственно на основании овеществленных в них рабочих часов. Таким образом, относительно одного и того же факта, а именно образования меновой ценности товаров, приходится одновременно утверждать, что закон ценности — полная эмпирическая действительность и что закон ценности — неверная гипотеза!

В лагере Маркса охотно опираются на аналогию с законами и гипотезами естествознания, эмпирическая действенность которых подвергается якобы некоторым видоизменениям вследствие нарушающих ее препятствий, причем верность закона от этого нисколько не нарушается. Если бы, например, закон тяготения осуществлялся в полной своей чистоте, то падение тел должно бы происходить несколько иначе, чем оно происходит в действительности, ввиду препятствий, создаваемых сопротивлением воздуха и т. п. А между тем закон тяготения, несомненно, настоящий, действующий научный закон. Точно так же обстоит дело и с «законом ценности»: закон верен, только на практике его действие нарушается вследствие существования частного капитала, требующего для себя одинаковой нормы прибыли; подобно тому, как сопротивление воздуха отклоняет падающие тела от точных, из закона тяготения вытекающих скоростей, точно так же влияние частного капитала с его требованием одинаковых норм прибыли отклоняет меновые ценности товаров от точного совпадения с овеществленными в них количествами труда.

Это сравнение, однако, не удачно. Вывод Маркса заключает в себе недостаток, для которого в ясных выводах физиков не найдется и не может найтись аналогии. Физик вполне убежден, что тяготение составляет единственную причину скорости падения тел, но только в лишенном сопротивления, безвоздушном пространстве; он также убежден, что скорость падения в воздушном пространстве является равнодействующей нескольких причин, и поэтому он остерегается высказать для воздушного пространства гипотезу, что скорость падения определяется исключительно действием тяготения. Не так поступают марксисты. Даже после того, как они ввели в гипотезу существование частного капитала — аналогично сопротивлению воздуха, — они все еще, как мы видели, основывают появление и общую величину «прибавочной ценности» на предположении, что меновая ценность товаров обусловливается исключительно овеществленными в них количествами труда, и только при объяснении распределения общей ценности между отдельными частями капитала начинают вспоминать о существовании конкурирующей причины. Это ничем не отличается от того, как если бы физики стали утверждать, что и в воздушном пространстве общая скорость падающего тела остается такой же, какой она была бы в безвоздушном пространстве, но что она теперь распределяется между отдельными слоями, через которые тело проходит, в другом отношении, чем в безвоздушном пространстве.