Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Но послушаем, что говорит Кэри дальше:

«После некоторого размышления читатель убедится, что закон, установленный здесь относительно дохода от капитала, затраченного на топор, справедлив также и для всякого другого вида капитала».

Кэри прежде всего доказывает верность этого закона на падении наемной платы за старые дома — по поводу чего нельзя сказать ничего особенного — и продолжает: «Точно так же дело обстоит с деньгами. Брут брал чуть ли не 50% за пользование деньгами, а во времена Генриха VIII заимодавцам разрешалось взимать не больше 10%. С тех пор процент постоянно падал, и 4% сделались в Англии до того общей процентной ставкой, что собственность определяется, как рента, взимаемая в течение двадцати пяти лет; несмотря, однако, на это, силы человека возросли до того, что нынешний собственник одной двадцать пятой части может получить на эту сумму вдвое больше удовольствий и удобств, чем его предшественники могли получить за одну десятую часть. В этом падении доли, взимаемой за пользование капиталом, мы видим самое убедительное доказательство высшего «состояния человеческого общества» (III, р. 135).

Этими словами Кэри неожиданно сделал смелый поворот. Он вдруг делает вид, будто раньше выведенное доказательство относилось к процентной ставке, и с тех пор все время считает доказанным, что падение ценности капитала влечет за собою падение процентной ставки 414 .

Этот поворот представляет собой необыкновенно грубую подтасовку понятий. Во всем предыдущем ходе доказательства процентная ставка даже не упоминается, не говоря уже об объяснении таковой. Для того чтобы все-таки свои рассуждения отнести к процентной ставке, Кэри должен был допустить двойное искажение смысла понятий: с одной стороны, понятия «пользование», с другой — понятия «доля».

Во всем ходе доказательства он употреблял понятие «употребление» или «пользование» капиталом всегда в смысле «валового пользования». Кто уступает топор, тот продает валовое пользование таковым; цена, которую он при этом получает, представляет собой наемную плату или валовой процент. Теперь же Кэри вдруг начинает употреблять слово «пользование» в смысле чистого пользования, которому соответствует чистый (денежный) процент. Положим, что было доказано, будто валовой процент имеет тенденцию относительно падать; Кэри же извращает результат доказательства в том смысле, будто эта тенденция была доказана для чистого процента.

Но еще крупнее второе искажение.

Во всем ходе доказательства слово «доля» относилось всегда к соотношению между величиной процента и валовой выручкой от труда, выполненного при помощи капитала. Теперь, при применении вывода из своего доказательства, Кэри извращает смысл слова «доля» так, что оно выражает собою соотношение между величиной пользования и ценностью основного капитала, другими словами, процентную ставку. Он говорит о «доле в 10%», причем он под этими словами уже не понимает 10% выручки, полученной от труда при помощи уступленного капитала, а 10% самого капитала; и в падении процентной ставки от 10% до 4%, «в этом падении доли, взимаемой за пользование капиталом», он усматривает непосредственное применение раньше доказанного закона падения «доли» и даже не подозревает, что эта «доля» прежде обозначала совсем не то, что теперь.

Чтобы убедить читателя, что в этом моем упреке речь идет не о мелочах, я попрошу его принять во внимание следующий конкретный пример, в котором я постараюсь придерживаться как можно ближе хода мыслей Кэри.

Допустим, что при помощи стального топора рабочий в течение года может срубить 1000 стволов. Если существует только один такой топор, а другого такого достать нельзя, то собственник его может требовать за уступку пользования им значительную часть валовой выручки, например, половину и действительно получить ее. Ценность капитала, которую при таком положении дела приобретает этот единственный топор в силу монополии, будет также велика; она примерно будет равняться ценности такого количества стволов, какое можно срубить при помощи топора в течение двух лет, т. е. ценности 2000 стволов. Цена в 500 стволов, которую платят за пользование топором в течение года, в данном случае представляет собою долю, равную 50% от годовой валовой выручки и 25% ценности капитала. Это уже доказывает, что обе эти доли не тождественны.

Но посмотрим дальше.

С течением времени начинают производить стальные топоры в любом количестве. Ценность этих топоров падает до величины теперешних издержек воспроизводства. Если эти издержки равны, например, 18 рабочим дням, то ценность стального топора будет приблизительно равняться ценности 50 стволов деревьев, для срубки которых тоже понадобилось 18 рабочих дней. Конечно, собственник топора теперь будет уже довольствоваться за предоставление пользования топором меньшей долей из тех 1000 стволов, которые можно срубить при помощи такового в течение года; вместо половины стволов, которую он получал прежде, он теперь получит, положим, только двадцатую часть таковых, т. е. 50. Эти 50 стволов представляют собой 5% валовой выручки, с одной стороны, и 100% ценности капитала, топора — с другой.