Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

Что же оказывается? Прежде доля, равная 50% валовой выручки, представляла собою только 25% ценности капитала, топора, теперь же меньшая доля, равная только 5% валовой выручки, представляет собой 100% ценности капитала. Другими словами, доля валовой выручки пала до одной десятой первоначальной своей величины, между тем как процентная ставка, отвечающая этой же доле, могла увеличиться в четыре раза. Так различны могут быть «доли», которые Кэри так легкомысленно смешивает, и поэтому закон «падения доли капиталиста», выведенный Кэри, ничего не доказывает для изменения процентной ставки, в качестве которого он постоянно этот закон интерпретирует!

Ввиду вышеизложенного вряд ли нужно еще доказывать, что рассуждения Кэри лишены всякого значения для объяснения процента на капитал. Кэри даже не затрагивает сути проблемы, т. е. объяснения того, почему ценность выручки, выпадающей на долю капиталиста, больше ценности самого капитала, затраченного на производство. Грубое quasi-решение, которое он дает, не может удовлетворить даже самых скромных требований. То обстоятельство, что такое решение проблемы встретило сочувствие в произведениях некоторых почтенных авторов как наших, так и иностранных, служит доказательством недостаточной основательности и точности, проявляемой, к сожалению, при исследовании нашей нелегкой проблемы.

Не многим основательнее а, может быть, так же неосновательно, как Кэри, высказывался и его ученик Пешайн Смит, произведение которого «Manual of Political Economy» (1853) недавно нашло себе большое распространение в Германии благодаря переводу Штепеля 415 .

По Пешайну Смиту прибыль на капитал получается благодаря хозяйственному договору между рабочим и капиталистом. Целью этого договора является «изменение вида товаров, доставляемых капиталистом, и увеличение их ценности при помощи новой затраты труда». Выручка, «вновь произведенный предмет», распределяется, и распределяется так, что капиталист получает больше восстановления предоставленного капитала — следовательно, он получает прибыль. Смит, по-видимому, считает очевидным, что это так и должно быть. Он не дает формального объяснения прибыли на капитал, а ограничивается общим указанием, что договор должен «благоприятствовать интересам обоих участников», и что, «как капиталист, так и рабочий ожидают соответствующей доли прибыли от такого договора» 416 .

Впрочем, он прямо ссылается на факт. «И в самом деле они получают прибыль, — говорит он, — независимо от того, сколько бы раз ни приходилось перерабатывать и изменять форму продукта до его распределения» (с. 99 и след.).

Прибыль на капитал формально изменяется в зависимости от того, берет ли на себя по договору риск капиталист или рабочий. В первом случае «доля продукта рабочего называется заработной платой, а разность между ценностью материала, предоставленного рабочему в сыром виде... и износом примененных орудий, с одной стороны, и ценностью готового продукта, с другой, называется прибылью. Если же рабочий берет на себя риск, то доля, которую он уступает капиталисту сверх восстановления предоставленного ему капитала, называется рентой» (с. 101).

В том месте, в котором П. Смит вводит в свою систему прибыль на капитал, он не дает более глубокого объяснения таковой; эта поверхностность как нельзя лучше доказывает, что он не постиг той проблемы, которую намеревался разрешить. Однако эти его рассуждения пока еще более или менее правильны, хотя и мало содержательны.

Дальнейший ход рассуждений не заслуживает даже этой скромной похвалы.

Смит переходит в дальнейшем к исследованию влияния, производимого ростом капитала на величину прибыли на капитал, и копирует при этом строго не только способ изложения и окончательный вывод Кэри, но и все его ошибки и погрешности.

Смит ведет свое исследование следующим образом.

Прежде всего он, оставаясь верным способу изложения Кэри, приводит несколько картин из первобытной хозяйственной жизни. Дикарь обращается к собственнику каменного топора и получает от него разрешение пользоваться топором, но с условием, что должен изготовить одну лодку для себя, а другую для собственника топора.

Следующее поколение изобретает уже медные топоры, которыми можно работать в три раза успешнее, чем каменными. Из шести лодок, который рабочий изготовит за то же время, теперь он четыре может оставить за собой, а капиталист требует для себя две. Доля рабочего при этом возросла и абсолютно и относительно, доля же капиталиста увеличилась абсолютно и уменьшилась относительно: она понизилась от половины продукта до одной трети. В более позднюю эпоху, наконец, входят в употребление превосходные современные «американские» топоры. При помощи такого топора можно опять произвести втрое больше, чем раньше при помощи медного, и из 18 лодок или других продуктов труда, которые может изготовить человек, занимающий топор, он должен отдать четыре за пользование топором, а четырнадцать достается ему, как доля труда. И в этом случае возросла относительная доля рабочего и понизилась относительная доля капиталиста.