Ойген Бём-Баверк - Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ)

При помощи доказательства от противного легко установить, что настоящими причинами, определяющими ценность, являются не издержки, а последние два обстоятельства, так скромно стоящие на заднем плане закона издержек: до тех пор, пока издержки делаются на производство вещей, соответственно полезных и редких, т. е. до тех пор, пока издержки соответствуют полезности и редкости благ, до тех пор они соответствуют также и ценности последних и будто ею управляют. Но как только, напротив, издержки делаются на предметы, которые недостаточно полезны или недостаточно редки, как, например, на производство часов, которые не идут, или дерева в местностях с природным богатством такового, или на производство хороших часов сверх требуемого количества, то ценность их не покрывает уже издержек, и исчезает всякий вид, будто бы эти предметы вынесли с собою свою ценность из условий производства.

Второе возражение. Допустим, что мы прежде всего создаем только блага. Но так как без производства благ нельзя создать и их ценности, то мы посредством производства благ, очевидно, создаем также и их ценность. Если кто-либо производит блага ценностью в миллион гульденов, то он, очевидно, вызывает и появление ценности в миллион гульденов, которая никогда бы не возникла без производства; это, кажется, является наглядным доказательством мысли, что и ценность возникает путем производства.

Это возражение, без сомнения, верно, но только не в том смысле, о котором идет речь в нашем спорном вопросе. Оно верно только в том смысле, что производство является одной из причин возникновения ценности, но оно не верно в том смысле, что производство является единственной причиной возникновения ценности, т. е. что вся необходимая для возникновения ценности совокупность причин лежит в области производства.

Между этими двумя значениями существует колоссальная разница, которую я поясню еще лучше на примере. Если, например, вспахать поле паровым плугом, то несомненно, что паровой плуг является одной из причин произведенного хлеба, а вместе с тем и его ценности. Но не подлежит также сомнению то, что возникновение ценности хлеба ни в коем случае не объяснено вполне, если сказать, что паровой плуг произвел ее. Одной из причин производства хлеба, а следовательно, и его ценности, были также и солнечные лучи; однако, на вопрос, почему мера хлеба имеет ценность в 5 гульденов, никто не считал бы удовлетворительным ответ: солнечные лучи создали эту ценность! Или, например, известный спорный вопрос, врождены ли таланты или только приобретаются, разрешить в пользу первого мнения посредством аргумента, что, если бы человек не родился, то не существовали бы также и его таланты, и что, следовательно, не подлежит никакому сомнению, что рождение является причиной таланта!

Применим только что сказанное к нашему спорному вопросу. Наши теоретики производительности не правы потому, что все они слишком уж хотят быть правыми. Если бы они производительную силу капитала понимали только в том смысле, что капитал является одной из причин возникновения ценности, то против этого нельзя было бы ничего возразить. Правда, для объяснения прибавочной ценности этим почти ничего не было бы сделано; в таком случае они высказали бы только формально то, что почти очевидно, а остальные причины возникновения прибавочной ценности они должны были бы, конечно, выяснить. А между тем рассматриваемые нами теоретики полагают, что нашли единственную причину возникновения ценности. Они полагают, что слова: «капитал в силу своей производительности создал ценность или прибавочную ценность» представляют собой такое законченное и полное объяснение существования последней, что нет уже никакой надобности в дополнительном объяснении, — и в этом они глубоко не правы.

Изложенное допускает, однако, еще второе важное применение, которое я сейчас же здесь и укажу, хотя оно собственно направлено и не против теории производительности. Что справедливо по отношению к одному, то справедливо и по отношению к другому — если капитал не может обладать никакой силой, созидающей ценности, потому, что ценность вообще не «созидается», то по той же причине не могут отличаться такой силой и другие элементы производства — земля и человеческий труд. Это упустило из вида то широко распространенное направление, которое подвергает самой строгой критике взгляд, будто бы земля и капитал обладают силой, созидающей ценности, но которое с тем большей решительностью приписывает такую силу труду 388 .