И. Родионов - Наше преступление

А по улицѣ и не ходи. Того и гляди, либо тебя стягомъ

по головѣ, а не то ножъ въ бокъ, такъ ни за што, ни про што. И все парни. Мы вотъ мяснымъ дѣломъ займаемся и хошь бросай. Поѣдешь на добычу по . усадьбамъ, значитъ, и сохрани Богъ, ежели чуть не пст}>афивши засвѣтло домой. Щг > страху-то иаб<)решь-ся... А ежели деревня какая'на дорогѣ, объѣзжай, пото-му какъ по торговой части завсегда при себѣ денжон-ки... ограбятъ и самого убьютъ.

Къ столу придвинулся высокій, краснвый, съ бу-рой бородой мужикъ въ черномъ новомъ пиджакѣ — плотникъ Степанъ Васильевъ изъ Черноземи, тотъ, что во время праздиика Рождества Богородицы усмирялъ пьяныхъ односельцевъ.

Онъ еще издали, угнувъ голову, крѣпко прижму-ривалъ свои длинные глаза, морщилъ крупный прямой носъ и, силясь заговорить, тсыкалъ языкомъ и губами.

— Тс... тс... какая жжисть! какая жжисть! — Онъ опять угнулъ голову и прижмурилъ глаза. — Ввонъ у насъ объ ммасляной двое одного ппарня убили и тс... тс... хошь бы што имъ — на сслободѣ ггуляютъ и — ллягаются, бболя прежняго ллягаются и... и не ппод-ходи никто...— тс...— ннамедни еще одиого ппарня чуть што нне уккокошили... Ммужики зза-аступивши, такъ отстали... ссамыхъ ддобрыхъ ппарней бьютъ... и тс... тс... ттеперя хходятъ ппо деревнѣ съ гармоней, ппохваляются: «нничего ннамъ не будетъ... нничего...» Ааспиды, совсѣ—ѣмъ ааспиды!

Михайла Бариновъ, поощренный тѣмъ, что у него среди присяжныхъ оказались единомышленники, на-чалъ подробно разскайывать исторію убійства Ивана, но такъ какъ онъ страшно волновался и спѣшилъ, то рѣчь его оказалась такъ невнятна, что никто ни-чего не нонялъ, хотя всѣ старались внимательно слу-шать. Михайла на половинѣ разсказа замолчалъ.

— Нельзя озорникамъ давать потачки,— заговорилъ еще одинъ присяжный изъ пожилыхъ, богатыхъ мужи-ковъ, съ болыпимъ, совершенно камсннымъ лицомъ, точно сѣрымъ мохомъ поросшимъ волосами, сидѣвшій рядомъ со старшиной, положивъ толстыя руки па столъ и сгорбивъ и безъ того сутулую, широкую спяну. — Ежели тѳперича не поучить ихъ, хуже на-дѣлаютъ и для другихъ худой примѣръ... и другіе зачпутъ какія глупости.

— Да только дай потачки... бѣды... только того и ждутъ,— подтвердилъ крупный, крѣпкій старикъ, зорко и умно глядѣвшій изъ-подъ нависшихъ рыжихъ бро-вей своими живыми, глубоко сидящими глазами.— Наша деревня на большой дорогѣ, мы сами изъ Потерпѣль-девъ. Тысячи возовъ зимой-то мимо оконъ пройдетъ, коп съ гнилой, кои съ посудой... Драки, ругань... и не слухалъ бы... ухи вянутъ... сколько народу заби-ваютъ до смерти... А ужъ куражутся-то, куражутся, бѣды... Прежде, бывало, кто выпьетъ, такъ ужъ но-ровитъ такъ пройтить, штобы его и не видали, а те-перича «выпьетъ на грошъ, а веревокъ на рупь на-дыть», штобы связать, значитъ. Никакого стыда пе осталось. А все отчего? Убьетъ человѣка, а его на два мѣсяца въ каталажку засудятъ. Отъѣстся, ото-спится тамъ, выйдетъ оттудова и ужъ тогда съ имъ никакого сладу. А все отчего? Отъ слабости...

— Все отъ слабости, — подтвердилъ мужикъ съ ка-меннымъ лицомъ и своимъ неторопливымъ голосомъ продолжалъразвивать свои воззрѣнія: — Я такъ сужу, по нонѣшнему народу одно: ты, скажемъ, пьяный убилъ человѣка, лишилъ :его жисти, тогда кровь за кровь—иди на висѣлицу. Пьянъ-то ты пьянъ, а объ уголъ голову себѣ не расшибъ, а расшибъ другому, ну, н отвѣчай... Вотъ, скажемъ, это дѣло. Трое убили одного. Ну, поставили на томъ мѣстѣ, гдѣ убили, ря-домъ шесть столбовъ съ тремя перекладинами и на каждую перекладину и вздернуть по одному... пущай поболтаются.

— Вѣрно, вѣрно, — заговорили въ одипъ голосъ др^гіе мужики. — О-о, што бы было?! Тогда всей «за-

Оастовкѣ» конѳцъ. Смирненькіе юдили бы! Куда бы и хфабрость дѣвалась. Своя-то жисть кажному дорога. Да тогда прямо рай! Што и говорить... Лягаются, по-кедова страху надъ собою нѳ видятъ, а какъ страхъ — копецъ.

—'Тогда конецъ. Тишь и гладь будетъ...

Сразу создалась атмосфѳра нѳ въ пользу подвуди-мыхъ.

Молчавшіе до сего времени горожане тутъ внсту-пили на сцену.

XVIII.

— Надо по-божьему, господа присяжные засѣдате-ли, — заговорилъ первымъ старичокъ-приказчикъ, бо-лѣзненный, сѣденькій, плѣшивый, слушавшій рѣчи на судѣ. какъ слушаютъ чтеніе священнаго пцсанія. — Парней поучить слѣдуетъ, а то шибче забалуются, а губить нѳ надо,—внушительно и убѣжденно сказалъ онъ, доправляя худой, съ выступавшими старчеекими жилами рукой очки съ накрученной суровой ниткой на стальномъ ободкѣ. — Всѳ равно убитаго не воскресишь, а яхнюю жисть загуОишь. Въ писаніи сказано:. «бла-женъ ижѳ и скоты мйлуетъ», а тутъ шутка ли? Объ трѳхъ чѳловѣкахъ судъ идѳтъ, судьба ихняя рѣшается. Народъ молодой. Сколько у ихъ въ головахъ разумѣ-нія-то? Отколь имъ было его набраться? Не ихъ жа-лѣгь надо, господа присяжныѳ засѣдатсли, а моло-дость ихнюю, глупость ихнюю. Господь нашъ Іисусъ Христосъ нѳ такихъ грѣшниковъ прощалъ и по бла-гостч Своей и намъ заповѣдалъ прощать враговъ сво-ихъ...