Фредерик Пол - Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.

Но это уже совсем другая история.

Когда его ввели, он не смотрел на меня. Думаю, он знал, что, подняв глаза, взглянет в свои собственные.

Или мои… Наши.

Он имел мое лицо, такой же цвет волос, даже маленькую родинку вверху. Но были и небольшие отличия: он был легче меня фунтов на шесть или на восемь и носил другую одежду. Это был комбинезон из цельного куска блестящей зеленой материи, с карманами на груди.

Я сказал сам «себе»:

— Доминик! Взгляни на меня!

Молчание. Второй Доминик не ответил.

Я попробовал снова:

— Доминик! Ради Бога, скажи, что случилось!

Тогда он поднял глаза (но не на меня), он взглянул на настенные часы, что-то подсчитан в уме. Затем повернулся ко мне и сказал:

— Доминик! Ради Бога, я не могу!

И пропал…

АВГУСТ, 16, 1983 г. Время: 8.20 вечера. Ники Де Сота

Когда прозвучал звонок, я держал одну руку на баранке руля, готовый рвануть, а другую высунул в окно, показывая левый поворот. Мое внимание было приковано к уличному регулировщику, который раздражающе много болтал, забыв о дорожном движении на Мичем-Роуд. Моя голова распухла от закладных, условий и приемлемых займов армии так или иначе, я еще должен искупаться после ужина со своей подружкой. Был вторник — а значит, самое время для купания. Ведь иногда в будни после наступления темноты водные спасатели смотрят на купающихся без одежды сквозь пальцы.

Звонок разнес все вдребезги.

Я не переносил трезвонящий телефон — и рискнул. Убрал руку с руля и поднял трубку: «Говорит Доминик Де Сота! Я вас слушаю!» Только это сказал, как полицейский вспомнил про дорожное движение и властно махнул рукой.

Это произошло слишком неожиданно.

Водитель междугородного трамвая видел, что я медлил, и поехал через перекресток как раз в тот момент, когда я дал газу. Телефонистка на другом конце линии сказала что-то похожее на китайский или язык индейцев чокто. Это не было ни одним из этих языков — просто связь была неточно настроена. Вы же знаете, как они работают к концу смены! Устало и немного небрежно, они без всякого сожаления врезаются в ваши частоты. Я не понял ни одного слова. Мне было наплевать на это, потому что двадцатитонная масса вагона преградила мне дорогу. Водитель не мог развернуть трамвай, и оставался только один путь, где я мог избежать столкновения. К несчастью, в центре этого пути стоял полицейский…

Я не сшиб его, но в этом была только его заслуга. Он сумел отскочить в сторону. Всего-навсего в сторону. Так что я чуть-чуть подпортил его ботинки, но не задел пальцев.

Я не сержусь на него за вручение повестки. На его месте я поступил бы так же и даже хуже. Я не имел бы к нему претензий, если бы он дал сдачи — но полицейский не сделал этого. А просто задержал меня на три четверти часа, приказав остановиться на обочине у лесопарка вместе с другими штрафниками. Он был совершенно спокоен: попросил лицензию и внимательно изучил ее. Потом ушел распутывать дорожный беспорядок. Вернулся и спросил о другом: чем я занимаюсь, долго ли живу около Чикаго и знаю ли я, что автомобиль должен уступать дорогу трамваю…

В промежутках между вопросами я пытался возвращаться к звонку. В моем бизнесе мы живем телефоном: кто-нибудь звонит вам и просит закладную, а если вы не окажете эту услугу, он обращается к конкурентам. Кроме того, отдельные звонки вызывали тревогу. Это было отчаянием. Без сомнения, вы никогда не держали в своем автомобиле сразу два телефона. Единственное, что мне приносило удовлетворение от этих причудливых вещичек, — это то, что они прекращали звонить, как только я был связан с абонентом.

Когда я отозвался, на другом конце были шокированы:

— Вы не представляете себе, мистер Доминик, — сказал женский голос, — сколько мне пришлось звонить, чтобы найти вас!

— Наверное, очень долго, — предположил я, — пока не наткнулись на другого. Это не мистер Доминик, а мистер Де Сота. Доминик Де Сота.

Выпад не дал никакого отпора. Вместо этого она возмущенно сказала:

— Вы ошибаетесь — частота правильная!

Обманув ее ожидания, я подключился на ее частоту.

— Вызов мог быть совсем для другого! Однако, полагаю, с моим именем! — предположил я, но в этот момент вернулся полицейский и спросил, были ли мои родители иностранными подданными и не болен ли я заразными болезнями.

Он раздраженно ушел, увидев, что я болтаю по телефону вместо того, чтобы раскаиваться в грехах.