Леонид Абраменко - Последняя обитель. КРЫМ. 1920-1921 гг

России уже никто, кроме эмигрантских центров, и не вспоминал, как будто это их не касается. Так преступления и зло всегда побеждают там, где им нет осуждения и препятствий.

Тем временем чекисты проводили свою операцию. Особых успехов в уничтожении пленных достигли особые отделы ВЧК, действующие в соответствии с “Положением об особых отделах", утвержденном на заседании президиума ВЦИК 6 февраля

1919 г. В архиве СБУ обнаружено дело под № 69870 фп. с потрясающими фактами расправы над пленными на Крымской земле в ноябре

1920 г. Дело начинается копией совершенно секретной препроводительной записки начальника особого отдела ВЧК 6-й армии Быстрых от

24 ноября 1920 г., адресованной начальнику особого отдела ВЧК Южного фронта Манцеву, перед которым в порядке подчиненности он отчитывался о проделанной работе. Это, видимо, своеобразный доклад со статистическими данными о расстреле пленных. В записке указано:

'Совершенно секретно. При сем препровождаются нижеследующие постановления со списками на расстрелянных по 'Крымской операции':

Постановление список на число лиц

г

13 « « 24 чел.

офицеров и солдат, приговоренных к расстрелу и разыскиваемых.

Приложение: упомянутое.

Начальник особого отдепа Быстрых*’.

Для осознания и определения масштабов террора, происшедшей катастрофы в трагический период жизни России этот документ трудно переоценить.

К 24 ноября 1920 г., т. е. спустя только одну неделю после освобождения Крыма, только в Симферопольском регионе было уже расстреляно более 1700 пленных. Но в это же время с не меньшим успехом свирепствовали особые отделы и отделения во всех остальных городах Крыма, полевые отделения и местные ЧК. “Крымская операция”, как назвали чекисты эту бойню, не снижая интенсивности, продолжалась еще несколько месяцев. Отсюда должно быть ясно, что счет погибших следует вести десятками тысяч. А кроме пленных расстреливали еще беженцев, чиновников, дворян, помещиков, священников и др.

“Крымская операция”, без сомнения, была разработана коллегией ВЧК во главе с Дзержинским и Менжинским и утверждена на Политбюро ЦК РКП(б). Однако до-кументально это подтвердить пока невозможно, потому что такие чрезвычайно острые вопросы, представляющие особую государственную важность, вообще не документировались или документы тут же уничтожались. Обоснованно также можно предположить, что за процессом расстрелов был установлен контроль и разработана статистическая отчетность снизу доверху. Об успешном и результативном ходе этой важной операции Дзержинский докладывал в Политбюро ЦК РКП(б) и оргбюро ЦК или лично Ленину согласно его указаниям от марта 1919 г. направлять на его имя все оперативные сводки. Оргбюро ЦК на своем заседании 3 мая 1919 г. тоже приняло постановление, обязывающее ВЧК делать доклады в оргбюро еженедельно.

Подавляющее большинство постановлений со списками расстрелянных пленных, которые упоминаются в совершенно секретной препроводительной записке Быстрых, найдено в виде копий этих документов. Найдены списки и на 117, и на 200, и на 857 человек и другие. Однако это только копии постановлений со списками. Неизвестно, где находятся оригиналы постановлений “тройки” и анкеты арестованных, заполненные ими при задержании. Никаких данных о месте их нахождения в архиве не обнаружено. В связи с этим можно предположить следующее. Отчет Быстрых, а затем и Манцева в Москву о ходе “крымской операции”, видимо, был первым со времени вступления Красной армии в Крым и своим новшеством “судопроизводства” по спискам и достигнутым в этом деле прогрессом настолько заинтересовал руководство ВЧК и Политбюро ЦК, что они тут же потребовали для ознакомления и распространения “передового опыта” все указанные в докладе дела, где они, наверное, и остались, если не были уничтожены вместе со многими другими.

Не исключено также, что в Москву были направлены оригиналы постановлений и списков, а анкет не было вообще. Следуя четким указаниям Ленина не допускать “идиотской волокиты” и учитывая большое количество пленных, чекисты просто не удосужились предложить им анкеты для заполнения. Так или иначе, но это вопросы лишь процедурного, процессуального характера, которые не повлияли на принятие безумного решения о расстреле. К сожалению, в списках указаны только фамилия, имя и отчество и не во всех случаях воинское звание. Важные анкетные данные — о возрасте, месте рождения и жительства, профессии, образовании — отсутствуют. В связи с отсутствием подробных данных идентификация каждой личности чаще всего невозможна.