Сергей Кара-Мурза - Мысли быстрого реагирования

И спрашивает меня с надеждой Эдуардо: «Неужели и у вас в России думают так же, как этот докер? Ведь он-то в школе вообще не учился, а у вас инженер на инженере». И не могу я его утешить. Да, говорю, думают примерно так же, и в первую очередь как раз инженеры. Хотя дети у них пока с голоду не умирают, но даже если и до этого дойдет, они от этой демократии не отступятся. Ведь сейчас у нас много партий — такое счастье.

Да, кое для кого многопартийность важна, — соглашается Эдуардо. Для тех, кто стал болельщиком политики. Один болеет за одну команду, другой — за другую: чья возьмет? Но увидишь, что скоро и у вас таких болельщиков станет немного. Футбол и интереснее, и честнее политики. А вообще-то это к демократии никакого отношения и не имеет. Я во всех портах бывал — и в Африке, и в Латинской Америке, и в Азии. Такую-то демократию везде установили — везде и парламенты, и многопартийность. Да разве это хоть чуть-чуть мешает грабить страну или расстреливать крестьян? Посмотри, что сделали с Латинской Америкой. Я после войны плавал на пассажирских судах. Мы туда возили полные пароходы — каждый месяц тысячи человек. И в Аргентину, и в Уругвай. Земля богатейшая, население — те же европейцы, не скажешь, что, мол, негры, не умеют работать. А сегодня все они, если бы смогли, переплыли бы океан обратно в Европу. Производство у них каждый год растет, а все уходит на оплату долга, да и долг-то увеличивается. А теперь мы слышим, что и СССР полез в эту яму к Международному валютному фонду. А ведь всем уже точно известно, как она устроена, — вылезти невозможно.

Вы говорите — коррупция была в СССР. Вы еще не представляете, что такое коррупция в обедневшей стране. Там все коррумпированы, и иначе быть не может. Когда заходишь в порт, нормально для проверки судна являются 4 человека — из порта, из полиции, из таможни и санитарной службы. А сейчас зайди в любой порт в Африке или Латинской Америке. К тебе плывут человек тридцать. Выпьют, закусят, а потом каждому надо дать в лапу. И сердиться на них нельзя — семью прокормить не могут, а мы почти со всеми знакомы много лет.

Если уж говорить о демократии, то вот тебе простой показатель — врач на судне. Если общество ценит рыбака или моряка как личность, а не как рабочую силу, оно тратится на врача, это-то и есть демократия. Потому-то наши испанские капитаны как придут в район лова, первым делом выясняют, где находятся ближайшие кубинские или советские суда, и стараются, чтобы они всегда были в пределах досягаемости. Потому что у кубинцев и у вас на любом судне есть врач, а во время лова чуть не каждый день травмы — то палец оторвет, то крюком зацепит. И люди чувствуют себя спокойнее, когда знают, что если дело серьезное — прибудет катер с кубинским врачом, поднимется он со своим чемоданчиком и даже, если надо, операцию сделает. И денег не возьмет — засмеется. Сегодня вам на это наплевать, а посмотрим, что скажут русские рыбаки завтра, когда останутся без врачей, а операции им будет делать боцман, получая консультации по радио. Это у нас — вершина прогресса.

Или вот еще — ты скажешь, мелочь. Раньше у советских почти на каждом судне был биолог. Мы всегда удивлялись, откуда у них столько ученых. А для нас очень было важно, что кто-то рядом изучает море и нас спрашивает. То и дело по радио просят советские капитаны: привет, Эдуардо, там у тебя мерлуза идет, вскрой пяток, посчитай, что там у нее в желудке, — нашему биологу надо. Думаешь, это для рыбака неважно — чувствовать себя членом экипажа, который не просто гонит треску, а и ведет научную работу? Важно, да вы на это наплевали. И будут завтра ваши рыбаки и без врачей, и без биологов.

Будет ли только это «завтра» у русских рыбаков? Что-то их стало почти не видно. А когда видно — тошно смотреть.

Раньше советские суда были самые чистые и самые красивые. А сегодня они похожи на пиратские. Не ремонтируют, не красят и даже не прибирают. В последнем рейсе зашли мы в Салерно, в Италии. Стоит рядом русское судно, уже под чужим флагом. А капитана я давно знаю. У судна толчется портовая шпана — русские распродают контрабанду, привезли ящики с американскими сигаретами. Потом смотрю и глазам не верю — продают канаты с судна, а один тащит банки с краской. Корабль весь ржавый, а краску продают. Спрашиваю капитана: что творится? А он смеется. Хочешь, говорит, продам тебе корабль? Покупай, Эдуардо, судно почти новое.

Закончил Эдуардо такой фразой и замолчал: ?Que han hecho ustedes, cabrones, con su pais? Что буквально значит: «Что же это вы, козлы, сделали со своей страной?»