Роман Почекаев: Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрко-монгольский мир XIII – начала ХХ в.

По некоторым сведениям, Джахангир-мирза сумел спастись от узурпатора и присоединился к Бабуру и могулистанским ханам.

Данный раздел книги подготовлен при поддержке Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2014/2015 гг. (проект № 14–01–0010).

В источниках прямо сообщается, что Койричак принял из рук Амира Тимура знаки ханской власти – «царские доспехи, золотошвейную шубу и золотой ремень» [Йазди, 2008, с. 198]. В соответствии с восточным протоколом это являлось свидетельством официального признания зависимости от выдавшего эти регалии, тем более Йазди прямо сообщает, что Амир Тимур «назначил его ханом».

Б. З. Базарова считает, что Баньяшили (санскритское Пуньяшири, т. е. «добродетельный») было титулом Гун-Тэмур-хана, правившего в 1399–1402 гг. [Базарова, 2006, с. 229].

Полный титул Лигдана звучал следующим образом: «Хутукту-Суту-Чингис-Даймин-Сэчен-хаган» [Базарова, 2006, с. 229–230].

По крайней мере так сообщали послы ойратского Галдана Бошугту-хана на приеме у иркутского воеводы Л. К. Кислянского [Материалы, 2000, с. 339].

Мунис именует Тахира сыном Вали-Мухаммада [МИКХ, 1969, с. 467; Munis, Agahi, 1999, р. 66], однако вряд ли это соответствует истине, поскольку Вали-Мухаммад погиб в 1611 г. Вероятно, поэтому С. Д. Атдаев полагает, что Тахир приходился этому хану внуком [Атдаев, 2010, с. 64]. По-видимому, «сын Вали-Мухаммада» следует понимать как «потомок» – вероятно, он происходил от тех сыновей и внуков свергнутого хана, которые после его смерти осели в Иране.

Примечательно, что за свое выступление по воле русских властей Абд ал-Малик был лишен отцом права наследования трона и изгнан из Бухарского эмирата. Его последующие попытки завладеть троном, таким образом, официально считались узурпаторством (см.: [Арендаренко, 1974, с. 44, 61; Тухтаметов, 1966, с. 39–40]).

Позднесредневековые монгольские летописцы называют его «Ойрадтаем», т. е. «ханом ойратов» (см., напр.: [Лубсан Данзан, 1973, с. 259]).

Кроме того, от маньчжуров получили ханские титулы и некоторые владетели аймаков из рода Чингисидов, о которых речь пойдет ниже.

Впрочем, это не устраняло противоречий между калмыцкими правителями и местными властями, в частности, в первой половине 1740-х годов имел место длительный конфликт между астраханским генерал-губернатором В. Н. Татищевым и наместником Дондук-Даши, которого не устраивало лишь номинальное правление Калмыцким ханством, причем по некоторым сведениям, наместник даже планировал откочевку из русских владений в Среднюю Азию [Торопицын, 2012, с. 31–34].

В принципе, Иван IV мог иметь основания утверждать, что в его жилах течет чингисидская кровь: по материнской линии он был потомком бекляри-бека Мамая, который, как известно, был женат на дочери золотоордынского хана Бердибека. Правда, жен у Мамая было несколько, поэтому нет твердой уверенности, что Елена Глинская, мать Ивана Грозного, происходила от потомка Мамая именно от этого брака, хотя некоторые современные авторы считают именно так (см., напр.: [Абдулаева, 2009]).

Идея обоснования права на власть с помощью государственных и правовых символов предшествующих государей и династий к новым применялась в самые различные времена и эпохи, и уже с XVIII в. стала предметом изучения (см.: [Глушаков, 2003, с. 8–9]).

Соответственно, в позднесредневековой монгольской историографической традиции все императоры Мин – потомки Юн-ло именовались монгольскими (вернее, монголизированными китайскими) именами: Хонгши-хаган, Чжингтунг-хаган, Санда-хаган и т. д.

Интересно отметить, что именно в 1636 г. название маньчжурской династии было изменено с Поздней Цзинь на Цин [Soni, б.г., р. 41]. Исследователи связывают этот шаг с подчинением монголов, с чем можно согласиться: обретя власть над Монголией, маньчжуры уже не могли довольствоваться именем династии, некогда покоренной предками своих же новоявленных вассалов.

Благодарю О. Каполнаша, любезно предоставившего мне монгольский оригинал своей статьи и соответствующий фрагмент русского перевода.

Французская исследовательница И. Шарле обращает внимание, что император Канг-си (он же монгольский хан Энхэ-Амугулан) мог признаваться монголами своим верховным ханом, поскольку в нем текла кровь Борджигинов: его бабка была княжной из хорчинского рода, потомков Джучи-Хасара [Charleux, 2011, р. 2]. Однако эта версия не объясняет, почему его отец и дед также были признаны монголами в ханском достоинстве.