Габриэле Кроне-Шмальц - Понять Россию. Борьба за Украину и высокомерие Запада

Пора присмотреться к термину «пророссийские сепаратисты». В России официально используется термин «ополченец» – в немецком языке аналога этому понятию нет. Общий термин «народное ополчение» может быть переведено как Ландвер [14] Ландвер – ополчение I-го разряда в фашистской Германии. – Примеч. пер. или народная мобилизация. Некоторые российские СМИ также иногда говорят о сепаратистах. Но насколько точно это понятие? Что именно мы знаем об изначальных требованиях повстанцев? Что хотят «эти» сепаратисты сейчас? Единую линию в этом вопросе выстроить нелегко.

Дело в том, что жестокие события на Майдане, отстранение президента Януковича и устрашающее поведение киевского переходного правительства привели к демонстрациям на востоке и юге страны. Представители «Партии регионов» от этих областей попали в Киеве в тяжелое положение, поскольку были причислены к сторонникам старого режима. Поэтому страх пренебрежительного отношения со стороны нового, ориентированного на Запад правительства был небезосновательным. В некоторых городах ситуация обострилась, и протестующие захватили административные органы. В результате были провозглашены Донецкая и Луганская народные республики. Киев все больше терял контроль над этими областями, и с середины апреля 2014 года начал так называемую антитеррористическую операцию, направленную на возвращение восточной части страны в лоно централизованного управления. Однако получилось не так гладко, как ожидалось, еще и потому, что украинские военные оказались практически небоеспособными, а некоторые вообще переходили на его сторону. Между тем конфликт перерос во внутриукраинскую гражданскую войну, в которой «народные республики», не в последнюю очередь благодаря поддержке России, были способны (по крайней мере, на момент создания этой книги) противостоять регулярной армии. Даже решение о прекращении огня, принятое в начале сентября 2014 года в Минске, не смогло остановить боевые действия.

Оправдание появившихся сразу после переворота в Киеве надежд на большую автономию востока Украины – которые едва ли можно назвать сепаратистскими настроениями – могло предотвратить начало военного столкновения и решить дело мирным путем. Со временем политические представления оппозиционеров стали обостряться. Интересно, что при этом одни и те же термины понимаются совершенно по-разному: «Донецкая народная республика» для одних является независимым государством, для других – автономной провинцией в составе Украины. Единство во мнении касалось и касается только непризнания новой власти в Киеве. Одни лишь историки, спустя какое-то время после завершения вооруженного конфликта, смогут достоверно рассказать о развитии спирали насилия в тот момент. Как и в любом другом территориальном споре, имеющем геополитическое значение, в данном случае не обходится без стремительного вмешательства внешних «помощников». То, что помощь приходит из России, в этой ситуации никого не удивляет, особенно на фоне того, что на территории Украины в этот момент находятся, согласно разным источникам, от 100 до 180 американских военных советников. Можно бесконечно спекулировать на тему того, как быстро закончилась бы гражданская война на востоке Украины, не вмешайся в нее Россия. Можно также бесконечно критиковать российскую поддержку повстанцев, благодаря которой конфликт только усиливается, превращаясь для региона в самую настоящую гуманитарную катастрофу. Однако утверждения, будто восстание на востоке Украины является исключительно работой российских агентов, которые извне дестабилизируют изначально единую и неделимую Украину, не имеют ничего общего с действительностью.

С началом «контртеррористической операции» население многих затронутых военными действиями регионов с трудом представляет себе дальнейшее пребывание в составе Украины, а те, кого с Россией связывают еще и семейные узы, обращают все свои надежды на защиту к «братскому государству». На территории Украины образуется интересный «компот» из неуверенного, запуганного населения и представителей заинтересованных сторон, готовых к любому диалогу, среди них – отчаянные сорвиголовы и многочисленные россияне, побуждаемые всем многообразием мотивов – от искреннего идеализма до политических заданий.

Сложное положение репортеров, вынужденных работать с обобщающими понятиями, приводит к обозначениям, подталкивающим к неправильным выводам. Термин «сепаратисты» – одно из таких понятий. Он должен годиться для всего, что противится центральному аппарату в Киеве. При этом речь здесь идет как минимум о трех различных группах: те, кого вполне удовлетворила бы большая степень автономности, те, кто мечтает о собственном независимом государстве, и третьи, ищущие свое спасение в единении с Россией. Все три группы у нас называются «сепаратистами». Иногда это приводит к абсурдным ситуациям. На сайте редакции «Deutsche Welle» в начале сентября в контексте переговоров в Минске можно было прочитать следующее: «Судя по всему, сепаратисты с востока Украины более не требуют создания независимого государства Новороссия» . Прекрасные сепаратисты, которые совсем не хотят отделяться. Их можно было бы назвать федералистами, но это звучит слишком позитивно и тогда Киев окажется в неудобном положении. Столь же обманчиво дополнение «пророссийский», ведь ситуация в зоне конфликта настолько запутанна, что концепция непосредственной зависимости «народных республик» от Москвы выглядит нереалистично. В конце концов, «те же самые» сепаратисты не раз игнорировали призывы Москвы – неважно, о чем при этом шла речь – о переносе референдума или о соблюдении режима прекращения огня.