Габриэле Кроне-Шмальц - Понять Россию. Борьба за Украину и высокомерие Запада

В начале августа верховным комиссаром ООН по делам беженцев были опубликованы цифры, согласно которым с начала конфликта и до этого момента 285 тысяч граждан Восточной Украины стали беженцами в связи с военными действиями. 117 тысяч человек нашли пристанище в Украине, 168 000 уехали в Россию и оформили там регистрацию. Затем неожиданно, но как бы вскользь, появляется цифра 730 000 человек. Это данные Российской миграционной службы, которая уже в середине июля говорила о 520 тысячах беженцев, число которых к середине августа соответственно возросло до уже упомянутых 730 тысяч. Реакция понятна: российский источник – это чистая пропаганда. Хорошо, я этого не исключаю, но ведь я же могу выяснить. Как это представляется в реальности? У огромного количества российских семей есть родные и близкие в Украине, в том числе и на востоке страны. Вот конкретный пример: россиянин едет со своей украинской подругой к ее родственникам в Луганск, сажает родню в машину и увозит их с собой в Россию. Между Украиной и Россией нет визовых обязательств, и в России можно оставаться без официальных бумаг на протяжении трех месяцев. Конечно, многие пользуются этим в надежде на то, что кошмар скоро кончится и свой дом по возвращении они застанут невредимым. Помимо этих людей есть еще те, кто ждал до последнего и потом бежал, прихватив с собой лишь пару личных вещей, и те, у которых домов больше нет, ведь их разрушили бомбы и гранаты. В официальных сводках, например, такие люди тоже не фигурируют. Итак, неужели все это не стоило выяснять? Почему в наших СМИ нет ни слова об этом? Не потому ли, что никому и в голову не придет, что можно бежать именно в Россию? Ведь если допустить подобное, далее придется задуматься о том, что может означать для русскоговорящих людей политика украинизации? А потом на ум придет и понятие «военные преступления»?

Тема Украины – не единственная, в рамках чего все, что не укладывается в аргументацию Запада, признается российской пропагандой. Конечно, не нужно впадать в крайность: принимать за чистую монету все, что поступает из Москвы, так же неправильно, как и считать все пропагандой, потому что оно исходит от Москвы. И вот мы вновь возвращаемся к задаче журналистов: сначала принять к сведению информацию, хорошенько ее обдумать, перепроверить, изучить сопутствующие обстоятельства и лишь потом решать, идет ли речь о пропаганде или все-таки стоит принять ее всерьез.

Многое из того, что Запад поначалу считал пропагандой, потом оказалось прискорбной реальностью. Например, международный терроризм. Когда в период второй чеченской войны Россия обратила внимание на то, что у ее южных границ скапливаются силы исламских фундаменталистов, получающих финансовую и кадровую поддержку из всех уголков земли и нацеленных на создание единого исламского религиозного государства, эти заявления сочли предлогом, под которым Россия в Чечне якобы могла развязать себе руки. И только после террористических актов 11 сентября 2001 года, чудовищность которых раньше даже невозможно было себе вообразить, позиция мирового сообщества изменилась, и появились первые признаки сотрудничества.

Помните газовую атаку в токийском метро, организованную Аум Синрике в марте 1995 года? Эта секта с 1991 года была зарегистрирована на территории России благодаря закону «О свободе вероисповедания». Под защитой новоиспеченных законов, гарантирующих разные права, по всей стране стали появляться сомнительные объединения, которые успешно вербовали последователей с помощью своих спасительных посланий. Когда российское правительство попыталось обуздать такие секты и в парламенте заговорили об ограничениях, вердикт Запада был яснее ясного: Россия покушается на право свободного вероисповедания; гигантскими шагами она марширует обратно в прошлое. Лишь после того, как в результате газовой атаки Аум Синрике в Токио пострадали шесть тысяч человек, тринадцать человек погибли и еще пятьдесят четыре были тяжело ранены, Россия смогла запретить деятельность секты без нападок со стороны Запада. До этого момента, прикрываясь свободой вероисповедования, Аум Синрике имело возможность распространять свои послания, выкупив для этого огромные объемы радиоэфира.

Игра все время идет по одним и тем же правилам: предупреждения Москвы классифицируются как пропаганда, интересы России не принимаются всерьез, между тем Запад беспрепятственно обеспечивает сохранение своих интересов, а при необходимости прикрывается гуманитарными аспектами или подозрениями на терроризм. 8 августа 2014 года руководство США приняло решение о воздушной атаке на Северный Ирак, несмотря на то, что военная операция там вообще-то уже завершилась; это постановление было прокомментировано президентом Обамой. В его послании речь шла о гуманитарной помощи для религиозной общины езидов, члены которой были изгнаны ИГ-ополченцами в близлежащие районы и оставлены умирать в холодных пустых горах без воды и пропитания, без защиты от палящего зноя. От жутких страданий уже начали погибать женщины и дети. И вот продвижение бойцов ИГ продолжалось до границ города Эрбиль, в котором еще оставались американские граждане. «Если жизнь американских граждан находится под угрозой, – сказал Обама, – то моя обязанность – действовать как Президент». (Вечерний выпуск новостей.) Действительно, кто откажет американскому президенту в этом праве? Но ведь в отношении России речь даже не заходит о том, чтобы безоговорочно признать точно такое же право за российским президентом, который чувствует себя ответственным за судьбу двадцати пяти миллионов своих соотечественников за пределами России – именно столько русских оказалось после распада Советского Союза в различных суверенных государствах, образовавшихся вокруг России, и при этом широко заявляется о том, что независимо от политических воззрений необходимо считаться со страданиями и нуждами людей, гонимых и мучимых кем бы то ни было.