Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Поначалу может показаться, что Квигли попросту повторяет Тойнби. И у того, и у другого присутствует список цивилизаций (26 у Тойнби, 16 у Квигли); и у того, и у другого каждая цивилизация проходит определенный цикл от рождения до смерти [677] Квигли выделяет семь стадий этого цикла (смешение, беременность, экспансия, эпоха конфликтов, империя, разложение и оккупация), Тойнби в конечном счете – четыре (рождение, рост, надлом и распад); любопытно, что в первоначальных набросках к «Постижению истории» Тойнби тоже выделял семь стадий (рождение, дифференциация, экспансия, надлом, империя, универсальная религия и разрушение). Здесь мы в очередной раз сталкиваемся с ситуацией, когда при всем желании ученые не могут выдумать ничего оригинального: что есть в объекте исследования, о том и приходится писать. . Однако затем становится ясным, что Квигли описывает цивилизации совершенно иначе, чем Тойнби. Тойнби понимал под цивилизацией «более протяженный в пространстве и времени, чем города и государства, объект исторического исследования», наделяя этот «объект» разными чертами в разных томах своего произведения [678] Такими как «культурная общность», «религия», «удаленность от места первоначального зарождения» и т.д. В результате даже количество цивилизаций у Тойнби точно не известно – их насчитывается от 21 до 26, в зависимости от способа подсчета. .

Квигли дает своей «цивилизации» однозначное определение. «Производящее общество, обладающее инструментом для экспансии» [Quigley, 1979].

Цивилизация, по Квигли, это такая штука, которую невозможно не заметить: она доберется до вас, куда бы вы ни спрятались, потому что главное занятие цивилизации – экспансия. Только распространяя свое влияние (военное, экономическое, религиозное) на окружающие пространства, общество может стать «более протяженным объектом», просуществовать многие века и оставить значимый след в истории [679] Насколько глубокий след оставила в истории классическая (греко-римская) цивилизация, можно понять из следующего примера. Когда в 1770 году знаменитый батальный художник Бенджамин Уэст работал над картиной «Смерть генерала Вольфа», его посетил архиепископ Йорка Драммонд и потребовал, чтобы генерал Вольф был изображен в античном одеянии, более соответствующем его величию, нежели военная форма [Смит, 2004, с. 11]. Через 40 лет по Гудзону поплывет первый пароход – но символом величия по-прежнему остается античное одеяние! . Сделать это цивилизация может, лишь располагая соответствующим инструментом – в том значении, которое этому обыденному термину («если у вас есть молоток, все вокруг превращается в гвозди») придает Квигли. Он выделяет в обществе шесть базовых потребностей: 1) коллективная безопасность, 2) организация взаимодействия, 3) материальное благосостояние, 4) дружеские отношения, 5) уверенность в правильности своего образа жизни, 6) понимание окружающего мира. Им соответствуют шесть видов общественной деятельности – военная, политическая, экономическая, социальная, религиозная [680] Мы бы добавили – и культурная, так как по-русски культура это литература и искусство, наполняющие жизнь смыслом. Но для англоязычного Квигли культура – это вся совокупность жизненных проявлений цивилизации (начиная с военных построений и заканчивая привычкой ходить в церковь), поэтому у него упомянута только «религия». Поэтому поясним, что коммунизм и непротивление злу насилием по этой классификации – тоже религии. и интеллектуальная. Вот теперь можно рассказать, что такое инструмент и как трудно держать его в постоянной готовности:

«Для удовлетворения этих потребностей на каждом уровне общества создаются соответствующие организации. Такие организации, состоящие главным образом из личных связей их участников, мы называем „инструментами" – до тех пор, пока они преследуют свои исходные цели. Но каждая такая организация может превратиться в „институт", переключившись на удовлетворение собственных потребностей [681] В переводе на язык теории Власти – превратившись из объекта Управления в самостоятельные властные группировки! , в результате чего их первоначальные задачи решаются со все меньшей эффективностью» [Quigley, 1979, р. 101].

Квигли приводит блестящий пример превращения «инструментов» в «институты». Великолепный инструмент Римской империи, пешие легионы, завоевавшие все Средиземноморье, стали на закате империи институтом, который занялся сменой «солдатских императоров», но не смог ничего противопоставить новой военной технологии – кавалерии «варваров». Подобные превращения инструментов в институты происходят во всех сферах общественной жизни неравномерно, и «мгновенное фото» общества может показать самую причудливую картину – от лучшей в мире армии, финансируемой только за счет случайно захваченных серебряных рудников, до богатейших торговых городов, бессильных отразить нашествие варваров. Но точно такое же превращение испытывает и основной инструмент цивилизации, инструмент ее экспансии: