Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Важным фактором радикального прочтения ценностей либерализма стала идейно-политическая «склейка» либерализма и демократии. Демократическими отныне признавались лишь те воззрения и политические режимы, в которых демократия основывалась на радикально либеральных ценностях. Нелиберальные демократии становились, по меньшей мере, подозрительными либо просто не признавались таковыми. Яркий пример: Венгрия и Польша, ряд государств «третьего мира», целый ряд политических партий и движений в Европе и по всему миру.

Возрастающее значение ценностей в качестве социальных регуляторов было обусловлено повышением эмоциональной составляющей повседневной жизни, которое при этом блокирует рационализацию социальной жизни. Эмоциональность, ставшая в секулярном обществе симулякром глубоких нравственных переживаний, представлялась в качестве социального стандарта. Банальным является упоминание рекламы, пронизывающей почти все грани повседневности и обращающейся прежде всего к эмоциональным реакциям потенциальных потребителей. В этом же направлении работала массовая культура, стремящаяся к все более эмоционально воздействующим выразительным средствам.

В этом же контексте важно обратить внимание на характер коммуникаций в Сети, где повышенная экспрессивность и эмоциональность выступают нормой, а попытки рационального аргументирования зачастую получают «отлуп»: «много букофф». В этом же строю оказываются все виды «актуального» искусства, стремящегося к всё большей экспрессивности и отбрасывающего при этом культурный контекст, который все же требовал какой-то системы упорядоченных знаний и представлений и, соответственно, обращался и к рациональной стороне сознания.

В результате этого процесса распространения «псевдолиберальной» гражданской религии была начата глобальная идеологическая революция – борьба за преобладание в мире ценностей и норм этой религии. Примечательно, что в этой войне активное участие приняли бывшие троцкисты – наследники «мировой пролетарской революции».

Все эти процессы приводили, да и приводят к определенной социокультурной шизофрении, когда в одних секторах социальной жизни индивиды руководствуются рациональными аргументами, а в других, напротив, превалируют эмоции.

Ситуация обостряется еще и эмоциональной экспансией, продвижением повышенно эмоционального отношения к тем отношениям, где ранее более надежными были рациональные суждения. В качестве примера можно было бы напомнить лозунг президентской компании 1996 г.: «голосуй сердцем». В целом можно отметить, что политтехнологи в нашей стране (да и не только в нашей) стремятся снизить рациональную компоненту политического выбора.

В связи с этим можно заключить, что социокультурная шизофрения, о которой говорилось выше, снижает возможность рефлексии интересов как индивидуальных, так и более общих, групповых и общественных. Социокультурная шизофрения приобретает еще одно измерение: возникает то, что теперь модно называть когнитивным диссонансом между ценностями, с одной стороны, и интересами, с другой.

Складывается впечатление, что в мире, да отчасти и у нас идет расслоение социума: элитарные группы сосредоточиваются на рациональном измерении своих суждений, оставляя низам ценностно-эмоциональное, минимизирующее элементы сколько-нибудь рационального дискурса.

Если учесть при этом, что значительное число граждан нашей страны не слишком уверено, что их голос способен изменить их жизнь к лучшему, электоральная активность оказывается значительно оторванной от серьезного, ответственного выбора. Здесь можно увидеть элементы игры: вам нужен наш голос, получите, не жалко.

Такая ситуация открывает большие возможности как для политтехнологов, так и популистов. Политтехнологи в полной мере используют эти возможности, обращаясь к эмоционально-ценностным основаниям принятия решений потенциальным электоратом. В результате значение содержания программ кандидатов уменьшается, зато возрастает роль «упаковки» избирательной кампании. Отсюда снижаются требования к квалификации кандидатов, их гражданской и политической ответственности. Но при этом деятельность политтехнологов все же ограничена сроками политических кампаний.

Политические популисты, предлагающие простые решения, которые часто отражают непосредственную реакцию на эмоционально выраженное недовольство электората, оказывают более систематическое воздействие на представления и позиции граждан. Деятельность популистов усиливает эмоционально-ценностную компоненту представлений граждан, одновременно тем самым снижая компоненту рациональную, связанную с рефлексией собственных и групповых интересов. Этим расширяется пространство эмоционально-аффектированных реакций на элементы реальности, становящиеся предметом недовольства. Тем самым создаются гораздо более широкие возможности для манипулирования представлениями граждан, их социально-политическим поведением, включая и поведение электоральное.