Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Альтернативным популизму ориентиром политической практики, так использующим размежевание ценностей и интересов, выступает технократия. Сегодня технократия, действительно противостоящая искусам популизма, представляется в качестве универсального подхода. Но при этом упускается из виду, что бюрократические структуры, реализующие технократические подходы, не ангелы, сошедшие с небес. Они сами имеют определенную социальную природу и связанные с этой природой представления.

Карл Мангейм так характеризовал эти представления: «Стремление заслонить область политики феноменом управления объясняется тем, что сфера деятельности государственных чиновников определяется на основании принятых законов. Возникновение же законов не относится ни к компетенции чиновников, ни к сфере их деятельности. Вследствие этой социальной обусловленности своих взглядов чиновник не видит, что за каждым принятым законом стоят социальные силы, связанные с определенным мировоззрением, волеизъявлением и определенными интересами. Чиновник отождествляет позитивный порядок, предписанный конкретным законом, с порядком как таковым и не понимает, что любой рационализированный порядок есть не что иное, как особый вид порядка, компромисс между метарациональными борющимися в данном социальном пространстве силами» [152].

В контексте нашего обсуждения можно указать, что в условиях снижения влияния социально-экономических требований, обусловленных интересами, у бюрократии, казалось бы, растут возможности реализовывать свои собственные «технократические представления». Но то, что эти представления также игнорируют высокозначимые ценности активных слоев и групп – практически неизбежный источник социально-политических напряжений и конфликтов.

Таким образом, размежевание ценностей и интересов, с одной стороны, создает возможности для политических групп эксплуатировать его, а с другой, эти попытки эксплуатации – значимый источник напряжений и кризисов.

В связи с этим следует отметить, что в нашей политической жизни также произошло размежевание на политические силы, обращающиеся к интересам, и, напротив, использующие намеренно аффектированную риторику и обращающиеся к эмоциям и ценностям избирателей. Так, очевидно, что «Единая Россия» в первую очередь обращается к рационализированным интересам [153].

Повышение значимости ценностей, не подкрепленное скоординированными интересами, ведет к аффектированной оценке ситуации и к иррациональному представлению о характере функционирования системы соответственно. Это оборачивается стремлением к немедленному воплощению собственных ценностных представлений, игнорированию «коридоров возможного»: комплекса социально-экономических и социально-политических условий, обусловливающих и зачастую ограничивающих соответствующее воплощение. Такое игнорирование ведет к неоправданным ожиданиям, крушениям надежд, аффектам, росту экстремистских настроений и проявлений.

Повышение же значимости интересов при игнорировании ценностной компоненты, напротив, ведет к массовому распространению цинизма. Все, кто помнит общественную атмосферу 1990-х, метафорой которых было приснопамятное «бабло побеждает зло», понятен этот тезис.

В таких условиях цинизм создает социально-политическую проекцию всех действий власти, в рамках которой позитивно оцениваются лишь те ее действия, которые отвечают ее соответствующим образом понимаемым интересам. Но такие действия, как показывает практика, вряд ли позитивно воспринимаются объектами соответствующих решений. Яркий пример «монетизация льгот», когда «рациональные соображения», игнорировавшие их ценностное измерение, были восприняты пенсионерами в качестве «обесценения прожитой жизни».

Очевидно, что превалирование интересов, игнорирующее ценностное измерение, нравственно-этические представления участников соответствующих процессов, ведет к делигитимации системы, базирующейся на таком соотношении ценностей и интересов.

Такое положение выступает значимым барьером для формирования структуры ценностей элит, которые в свою очередь задают импульсы для выдвижения новых моделей социальных институтов и моделей социального действия. Ведь элиты только тогда оправдывают свой статус, когда они выступают реальными агентами институциональной динамики, способны осуществлять функции «естественного отбора» институциональных образцов.