Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Авторскому взгляду, исходно сфокусированному на социально-исторической перспективе, глубоко импонирует его концепция «исторического коэффициента». Он пишет: «На мой взгляд, это понятие можно использовать применительно к шести онтологическим положениям, составляющим основу исторической социологии.

1. Социальная реальность – это не статическое состояние, а динамический процесс. Она происходит, а не существует, она состоит из событий, а не из объектов. Время является внутренним, внутренне присущим социальной жизни фактором. Что происходит, как, почему, к какому результату приводит – все это в значительной степени зависит от времени. Не только свойства, черты феномена, но и его “законы” диктуются временем; в различных фазах процесса действуют различные механизмы событий.

2. Социальные изменения представляют собой слияние множественных процессов с различными векторами, частично перекрещивающимися, частично сближающимися и частично расходящимися, поддерживающими или уничтожающими друг друга. Наличное состояние общества всегда является конкретной точкой пересечения этих дифференцированных, разнородных и разнонаправленных процессов.

3. Общество, подвергающееся изменениям, не воспринимается как сущность, объект или система, а представляет собой сеть отношений, пронизанную напряжением и гармонией, конфликтами и сплоченностью.

4. Последовательность событий в пределах каждого социального процесса имеет кумулятивный характер. Каждая фаза есть аккумулированный результат, эффект, кристаллизация, “пункт прибытия” всех предыдущих фаз и в то же время – семя, “встроенный” потенциал, отправная точка для следующего процесса. В каждый исторический момент открывается определенное поле возможностей, выборов будущего курса, которое в значительной мере ограничено предыдущим развитием процесса.

5. Социальный процесс является конструированным, созданным действиями людей. За каждой фазой социального процесса стоят коллективы, группы, социальные движения, ассоциации и т. д., и каждая фаза обеспечивает определенное количество возможностей, ресурсов, способностей – можно сказать “сырья” – для людей, которые занимаются конструированием социальной реальности.

6. Люди конструируют общество не “как вздумается”, а лишь в данных структурных условиях, унаследованных от прошлого, т. е. созданных для них предшественниками, которые, в свою очередь, были тоже структурно ограничены. Таким образом, существует диалектика действий и структур: последующие структуры формируются благодаря предыдущим действиям» [137].

Из приведенной достаточно большой цитаты видно, что данная концепция в очень большой степени отвечает изложенным выше критериям. Важным достоинством данного подхода является также его широкое распространение и признание в сообществе теоретиков-социологов.

Для нас также большое значение имеет то, что эти концептуальные положения были последовательно и тщательно реализованы классиком отечественной социологии Т.И. Заславской [138].

В то же время эту концептуальную схему сложно непосредственно использовать в тех целях, которые были обозначены выше.

Во-первых, она включает громадное количество факторов, обусловливающих характер трансформационных процессов, что предельно затрудняет создание обозримой и, соответственно, убедительной объяснительной схемы. Необходимо проделать работу, связанную с теоретическим «сжатием», выделением факторов, обеспечивающих каузальные отношения. Настаиваю на теоретическом характере этой работы. Математические методы «сжатия» (факторный и кластерный анализ, методы автоматической классификации) могут служить лишь отправной точкой для теоретического постулирования причинно-следственных связей [139].

В качестве широкоизвестного примера такого теоретического сжатия можно привести объяснительную схему Э. Дюркгейма, который в качестве индикатора общественного развития взял исторический процесс, в ходе которого менялось соотношение уголовных и гражданских норм. Эта изящная схема позволяла показать, что с усложнением общественных отношений последовательно расширялась область гражданско-правового регулирования.

Во-вторых, большое количество разнообразных флуктуаций на уровне непосредственного анализа социального, экономического и политического действия приводит под влиянием ранее сформулированного требования устойчивости к необходимости «отступить» на один уровень рассмотрения. Для создания более обозримой объяснительной схемы приходится «спуститься» на уровень анализа природы мотиваций, обусловливающих характер соответствующего действия. Это безусловная потеря общности, которая, впрочем, может быть компенсирована за счет последующего создания более конкретных объяснительных схем. Трудно рассчитывать на возможность создания одной объяснительной схемы, которая охватывала бы как социальное пространство в целом, так и обеспечивала бы высокую степень детализации и спецификации рассматриваемых общественно-политических процессов.