Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Эти соображения подводят нас к выводу, что важным условием выработки стратегии общественного сознания является определенная терапия исторического и теоретического сознания, которая призвана выявить содержание реальных альтернатив в прошлом и на этой основе поддержать процесс анализа подлинных альтернатив нашего общественного развития сегодня. Такая терапия выступает важной предпосылкой успеха в разработке и реализации обсуждаемой стратегии «российского прорыва».

Через анализ альтернатив общественного развития в контексте общественного сознания в поле нашего обсуждения попадают объяснительные схемы, которые являются предпосылкой формирования рассматриваемых альтернатив.

Именно наличие общепринятых или, по меньшей мере, широко распространенных схем в очень большой, если не в решающей степени обусловливают уровень общественной поддержки или, напротив, сопротивления предложенной стратегии. Эти объяснительные схемы становились основой выработки политических стратегий, мобилизации элит, субэлитных групп и, наконец, достаточно массовых слоев и групп, которые совместными усилиями осуществляли масштабные общественные преобразования.

Ключевой вопрос о мотивах, лежащих в основе этих схем . Так, много революционных преобразований проводилось ради ценностей и интересов ограниченных «верхов», религиозных групп. Великая Елизавета Английская вела смертельную борьбу за «религиозную терпимость», которая казалась немыслимой ересью «хранителю веры» королю Филиппу II.

Сегодня, рассматривая мотивы, двигавшие субъектами развития, мы зачастую сталкиваемся с вменением этим субъектам мотивов и представлений, которые нам (в совершенно иных социальных условиях) представляются «достойными» или, напротив, «низменными». Так, например, очень часто приходится сталкиваться с вменением историческим персонажам чрезмерно рациональных мотивов принятия решений в тех случаях, когда единственно допустимым мотивом были «честь» и «достоинство». Нам сегодня не всегда понятны упорные и долгие дипломатические битвы за «правильные» начертания гербов. Так, например, лилии – символ французской монархии – исчезли с герба английских королей много лет спустя, после того как англичане покинули Кале, их последний оплот на континенте.

Все вышесказанное призвано подтвердить, что представления о ценностях и интересах, выступающих мотивами действий объектов преобразований, являются важной проблемой выработки стратегии. Эти представления могут быть реалистичными, могут быть догматическими или вовсе мифологическими, но при выработке представлений о соответствующих альтернативах развития всегда присутствуют представления о характере отклика объектов на предстоящие изменения их положения.

Выше мы уже приводили примеры столкновения ожиданий преобразователей (Екатерины Великой и соратников Царя-освободителя) с реалиями. Но здесь важно само наличие таких ожиданий и, соответственно, введение проблемы анализа таких ожиданий при обсуждении альтернатив общественного развития.

«Накапливается все больше и больше доказательств того, что эффективность права в изменении шаблонов поведения не находится в полной зависимости ни от той степени, в которой оно соответствует господствующим в сообщности установкам, ни от строгости санкций, применяемых для проведения норм права в жизнь» [114]. Это, в свою очередь, требует анализа реальных факторов, обусловливающих формирование «шаблонов поведения» или, говоря языком теоретической социологии, моделей социального действия.

Еще одним измерением нашего анализа является временной горизонт, значение которого можно увидеть, возвращаясь к рассмотренному выше примеру – дискуссии о пятилетнем плане, его темпах и степени его сбалансированности.

Если рассматривать темпы и сбалансированность лишь на перспективу двух пятилеток, то аргументы сторонников более сбалансированного развития, снижения дисбалансов и связанных с ними социальных и экономических издержек являются очень весомыми и почти абсолютными.

Иная структура оценок возникает при увеличении горизонта стратегии преобразований еще на пять-семь лет с включением в предмет стратегии задачи обеспечения материально-технических предпосылок победы в грядущих сражениях. Следует иметь в виду, что в сознании наших лидеров того времени все время присутствовала угроза войны, неизбежность которой трезво оценивалась политическим руководством еще в 1925 г. Так, на январском Пленуме ЦК ВКП(б) 1925 г. И.В. Сталин сказал: «Четвертый факт: в связи с теми предпосылками, о которых я говорил, в связи с тем, что предпосылки войны назревают и война может стать, конечно, не завтра и не послезавтра, а через несколько лет, неизбежностью… Отсюда вывод: быть готовыми ко всему, готовить свою армию, обуть и одеть ее, обучить, улучшить технику, улучшить химию, авиацию, и вообще поднять нашу Красную Армию на должную высоту. Этого требует от нас международная обстановка» [115].