Паола Чони - Горький-политик [litres с оптимизированной обложкой]

Многие авторы говорят об участии М. Горького в заговоре правой оппозиции против Сталина [525]. Следует признать, что, вернувшись на родину, М. Горький сохранял хорошие отношения с членами оппозиции, особенно с Бухариным, с которым его связывала настоящая дружба [526], но в тоже время у него были хорошие отношения и со Сталиным, по крайне мере, формально. «Место первого пролетарского писателя в готовящейся ожесточённой схватке трудно определить однозначно, – пишет А. Евдокимов, – так как Горький занимал в целом позицию нейтралитета, стремился поддерживать хорошие человеческие и деловые отношения с обеими противоборствующими сторонами» [527]. Эта стратегия по объединению всех сил мало изменяется с 1917 года. Но если в 1917 году писатель хотел создать свою партию, преставляющую все демократические силы в стране, то в 1930-х для него было важно сохранить единство правящей партии. «Заняв нейтральную позицию, – пишет Л.А. Спиридонова, – писатель играл неблагодарную роль буфера между противниками. Ему казалось, что Сталин, не столь широко образованный, догматически воспринимающий марксизм, просто обязан воспользоваться энциклопедическими знаниями Л. Каменева, прислушиваться к «чертовски талантливому» Н. Бухарину. Однако Гронский и другие партийные чиновники убеждали его, что никто, кроме Сталина, не сможет удержать в руках штурвал огромного тяжелого государственного корабля и вести его правильным курсом» [528]. Следовательно, вернее предположить, что он стремился играть роль арбитра между противоборствующими группировками, надеясь достичь согласия между ними. Теория участия М. Горького в заговоре против Сталина не соответствует всему вышеизложенному и не имеет под собой почвы, так как исходит из предположений, а не из подтвержденных документами фактов. Поведение писателя в последние годы жизни отличается последовательностью. Если в 1918 году, после своей пылкой оппозиции большевистской революции, ни средств, ни момента проведения которой он не разделял, М. Горький пришел к соглашению с реальностью на определенных условиях и писал своей жене: «Собираюсь работать с большевиками на автономных началах», то в 1930-е годы он вновь подтвердил свой выбор, предпочитая вернуться в Советский Союз, где, как многие думали, после усмирения анархии можно будет осуществить идеи революции и социализма. Но этого не произошло. Горький умер 18 июня 1936 г. В официальном сообщении, опубликованном в «Правде», Центральный комитет партии и Совнарком с глубоким прискорбием извещали «о смерти великого русского писателя, гениального художника слова, беззаветного друга трудящихся, борца за победу коммунизма».

В последние годы большой интерес вызывает вопрос о смерти А.М. Горького, его решению посвящены десятки публикаций, авторы которых пытаются выяснить причины смерти писателя [529]. «Интерес этот усиливается тем, что через два года после смерти писателя, доктора Л. Левин и Д. Плетнев, а также секретарь П.П. Крючков были обвинены в «умерщвлении» М. Горького, репрессированы и погибли в сталинских застенках. Л. Левина также обвинили в убийстве Максима Пешкова, председателя ОГПУ Р.В. Менжинского в 1934 и В.В. Куйбышева в 1935 году, в смерти последнего был обвинен и Д. Плетнев. И хотя все они были посмертно реабилитированы (Д.Д. Плетнев – 5 апреля 1985 г., Л.Г. Левин и П.П. Крючков – 4 февраля 1988 г.), до сих пор вокруг обстоятельств болезни и смерти М. Горького не стихают слухи и домыслы» [530].

Уже упоминавшийся Г. Герлинг на основе только официальных советских источников привел 7 различных версий смерти писателя [531]. Некролог на страницах газеты «Правда» от 20 июня последовал за публикацией «Медицинского заключения о смерти А.М. Горького» [532]. Клинический диагноз в «Истории болезни» сформулирован как «грипп, сопровождающийся катаральными явлениями в области верхних дыхательных путей» [533]. Это осложнение, не столь серьезное само по себе, наложилось в данном случае на тяжелейший процесс, определяемый клиницистами как «хронический процесс в легких». Сердечная недостаточность, развившаяся вследствие многолетней болезни легких, осложнялась в случае А.М. Горького туберкулезом легких, которым он страдал более сорока лет.

В то время не существовало еще эффективных противотуберкулезных средств, равно как и терапии на основе антибиотиков. Сульфамиды, открытые в Германии в том же 1935 г., также еще не получили распространения в СССР. В связи с этим версия, изложенная в медицинском заключении, представляется в целом правдоподобной.