Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Производит ли финансовый сектор «продукт» или вычитает его из ВВП?

В главный сектор рантье сегодня входят банковское дело и крупные финансовые операции. Большинство банковских кредитов предназначены не для производства товаров и услуг, а для передачи прав собственности на недвижимость, акции (включая акции целых компаний) и облигации. Это привело к тому, что теоретики национального дохода предложили рассматривать доходы таких учреждений как трансфертные платежи, а не как платежи за производство продукции или «продукта». Австралийский экономист Брайан Хейг назвал это «банковской проблемой». «Если бы финансовые услуги рассматривались как другие отрасли промышленности», — писал он, — «банковский сектор в целом изображался бы как вносящий незначительный или, возможно, даже отрицательный вклад в национальную экономическую продукцию и как практически непродуктивный».

Обновляя эту дискуссию о том, как лучше всего описывать финансовые услуги в счетах национального дохода, Бретт Кристоферс спрашивает: «Какие „услуги“, если таковые оказываются, фактически предоставляются сейчас банками?» Речь идёт о «ситуациях, когда платежи производятся, но начало производства не рассматривается». Как отмечалось в отчётах по национальным счетам Великобритании за 2006 год, такие платежи «не представляют собой какого-либо прироста к текущей экономической деятельности».

Неоклассический взгляд, напоминающий взгляды Кларка, предполагает, что, если кто-то платит, он должен в ответ получать продукт. Рассматривать банковские платежи как удерживаемые суммы или просто как стоимость передачи богатства без влияния на производство для сегодняшнего мейнстрима считается неправильным. Понятие непроизводительного труда или незаработанного дохода, лежавшее в основе классической экономики, исчезло. Как объясняет Кристоферс: «... Экономисты по национальным счетам середины-конца двадцатого века не могли видеть ничего, кроме парадокса в представлении о том, что такая процветающая отрасль, как банковское дело, с такой самоочевидной полезностью либо отвлекает средства от национального продукта, либо добавляет к нему лишь предельную стоимость. Отрицательный или нулевой результат был недопустим, потому что с неоклассической точки зрения это буквально не имеет смысла».

Таким образом, постановка «банковской проблемы» ставит под угрозу постклассическую экономическую доктрину. В NIPA нет категории для дохода, получаемого без внесения эквивалентной суммы в «национальный продукт». Финансирование и поиск ренты представляются как часть процесса экономического роста, а не паразитические и внешние по отношению к нему.

Это объясняет, почему NIPA не учитывают в приросте «капитала» рост цен на землю и другую недвижимость, на акции и облигации. Они оказывают то же влияние, что и доход: увеличивают собственный капитал владельцев и несут основную ответственность за создание состояний за последние полвека, особенно после 1980 года. Но они несовместимы с обманчивым допущением «доход = продукт», используемым для рационализации и оправдания дохода рантье (чтобы спасти его от обложения налогами, на котором настаивали классические экономисты). Представление инфляции цен на активы, статистически не видимой, помогает сдерживать давление общества по введению налогообложения недвижимости и финансовой прибыли по той же ставке, что и обычный доход, как первоначально это имело место в налоговом кодексе США.

Сегодняшние экономические отчёты игнорируют нацеленность классических экономистов на накладные расходы рантье. Кейнсианская макроэкономика прослеживает кругооборот между секторами, не анализируя внутреннюю стоимость или классическую заботу о «вложенном труде» или о том, как получается доход. Вместо этого, казалось бы, эмпирическая статистическая картина изображает, что сектор FIRE играет продуктивную роль, помогая экономике расти и процветать.

Проблема вот в чём: если весь доход был получен как часть производственного процесса и потрачен на покупку товаров и услуг, как утверждал Кларк и его последователи, то это не отвлекает затраты от экономического роста. Но как насчёт доходов, потраченных на активы, кредиты или выплату долгов?

Вопрос в определении, что собой представляет «экономический рост» — в действительности и в сравнении с сегодняшними концепциями его измерения. Растущая доля экономической активности не имеет отношения к производству (инвестициям и продукции) или потреблению, а связана с покупкой и продажей уже существующей собственности: в первую очередь недвижимости (крупнейший актив), природных ресурсов, акций и облигаций. В недавней книге «ВВП: Краткая, но симпатичная история» отмечается, насколько иррационален этот показатель для финансового сектора. Ввиду «отрицательной продукции воображаемого сегмента экономики» показатель ВВП «сильно преувеличивает важность финансовых услуг для общего экономического продукта. В последнем квартале 2008 года британская банковская отрасль, мягко говоря, неверно показала самый быстрый прирост за всю историю, почти соответствующий объёму производства, в то время как валютные рынки были практически заморожены».