Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Большинство профессоров экономики обсуждают закон Сэя просто для того, чтобы объяснить, почему он не работает для поддержания полной занятости. Кейнса беспокоило, что по мере роста экономики люди будут экономить большую часть своего дохода вместо расходования на потребление. Такая утечка из кругооборота должна вести к спаду, если правительства не компенсируют её, вливая деньги в экономику и нанимая рабочую силу для общественных работ.

Кейнс изображал сбережение просто как накопление — изъятие дохода из потока производственных и потребительских расходов. Но на самом деле происходит кредитование должников вкладчиками, когда банки создают новый «эндогенный» (внутренний) кредит под проценты. Когда наступает время погашения долгов — когда потребители должны начать погашать остатки по кредитным картам, а домовладельцы — выплачивать ипотечные кредиты, не беря новые кредиты, — «сбережения» принимают форму сокращения долга. Отрицание отрицания считается положительным, и в этом случае отрицание долга определяется как «сбережение». Это приводит к экспоненциально растущему «навару» на финансовых доходах от «реальной» экономики.

Монетарная теория цен, свободная от оценочных суждений

Господствующая монетарная теория также была сужена, чтобы исключить операции с активами и платежи сектору FIRE. Предполагается, что все деньги ( M ) , кредит и доходы будут потрачены только на транзакции с товарами и услугами ( T ), а не на покупку большего объёма недвижимости, акций и облигаций или кредитование экономики. Студентов-экономистов учат тавтологии MV = PT. (Деньги M × Скорость оборота денег V = Цены P × Транзакции T). Каждый день в таких операциях с активами через Нью-Йоркскую расчётную палату и Чикагскую товарную биржу проходит годовой объём ВВП. Предположение, что изменения денежной массы влияют только на цены товаров и заработную плату, игнорирует тот факт, что T относится только к сделкам с текущим объёмом производства, а не с активами. Когда это не работает на практике, любые ошибки и упущения включаются в V (скорость оборота, что бы это ни значило), а остаток, определяемый любыми M , P и T , не учитывается.

В поддержке ошибочной теории всегда есть экономическая выгода для какой-нибудь из сторон. Многие экономики придерживаются ошибочного курса, который можно объяснить политикой, одобряемой плохими теоретиками. Исключение доходов и расходов рантье из этого уравнения позволяет антирабочим экономистам требовать жёсткой денежной экономии и сбалансированного государственного бюджета в качестве их ответной рефлекторной политики. Узколобая тавтология MV = PT позволяет экономистам обвинять заработную плату в инфляционном давлении, а не в том, что стоимость жизни повышается из-за ипотечного роста цен на жилье и других расходов сектора FIRE или из-за растущего обслуживания корпоративного долга, встроенного в ценообразование товаров и услуг.

В действительности цены на активы растут или падают с разной скоростью по сравнению с ценами на товары и колебаниями заработной платы. Эти колебания являются результатом именно того факта, что Федеральная резервная система и другие центральные банки «вливают» деньги в экономику через Уолл-стрит, лондонский Сити или другие финансовые центры, покупая и продавая казначейские ценные бумаги или обеспечивая резервы коммерческих банков, например, во время волн количественного смягчения после 2008 года.

Денежные вливания влияют на цены активов через процентную ставку. Покупки гособлигаций центральным банком повышают их цену. Более высокая цена снижает процентную доходность ( i ) по государственным ценным бумагам (или тому, что может купить центральный банк), и это влияет на цены активов в целом. Процентная ставка используется для «дисконтирования» потока доходов по облигациям, арендуемой собственности или дивидендным акциям. При процентной ставке 5 % доходного актива прибыль будет в 20 раз больше; при 4 % — в 25 раз больше и так далее.

Счета национального дохода не включают извлечение ренты и финансовые утечки

NIPA были созданы в 1930-х годах и во Вторую мировую войну, чтобы помочь сдерживать инфляционное давление, чтобы сравнивать заработную плату и прибыль с потоком выпускаемой продукции, а не сосредоточиваться на динамике рантье, отягощающей современную экономику. Неспособность выделить сектор FIRE и накладные расходы рантье привела к тому, что учёт национального дохода оказался в затруднительном положении. Вместо оценки экономической ренты NIPA считает её «прибылью» для внесения вклада в валовой внутренний продукт (ВВП). Представляется, что рантье получают свой доход, производя «продукт», равный по стоимости с рентой, которую они извлекают. Если землевладельцы извлекают больше ренты, соответственно растёт и продукт недвижимости. Если «Голдман Сакс» и другие банкиры берут со своих клиентов больше за финансовые услуги или зарабатывают деньги, выигрывая сделки с арбитражными облигациями против них или других контрагентов, чтобы больше платить себе, их финансовый «продукт» учитывается как соответственно выросший. Предполагается, что люди получают доход только за то, что они производят.