Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Бини Смаги заметил в своём вышеупомянутом интервью, что после дефолта в начале 1980-х годов «в латиноамериканских странах всё ещё был центральный банк, который мог печатать деньги для выплаты заработной платы государственным служащим, пенсий». Но он утверждал, что финансирование дефицита государственного бюджета было шагом к гиперинфляции, под которой он, похоже, подразумевал повышение заработной платы. «Так что они вышли [из кризиса] посредством инфляции, обесценивания и так далее». На самом деле обесценение валюты было результатом необходимости оплачивать обслуживание долга, чего Бини Смаги, кажется, не замечает.

Он пояснил, что правила ЕС не позволяют правительствам монетизировать государственные расходы, чтобы заставить страны полагаться на «надёжный» кредит коммерческого банка в отличие от выпуска государственных денег. «В Греции не было центрального банка, который мог бы финансировать правительство, и ему пришлось бы частично закрыть некоторые из его операций, например, обслуживание системы здравоохранения».

Это как раз и есть роковой недостаток проекта евро: отсутствие центрального банка для финансирования расходов на общественные нужды. Варуфакис охарактеризовал еврозону как «порочную экономику в том смысле, что у неё есть центральный банк без государства, которое должно им управлять, и есть государства без центрального банка, чтобы их поддерживать». Проблема эта — политическая. Создание настоящего центрального банка — возможно, путём создания греческого казначейства для выполнения функций центрального банка — привело бы в бешенство крупный европейский финансовый капитал.

Отсутствие собственного центрального банка вынуждает национальные правительства полагаться на держателей облигаций, которые предоставляют кредиты только на добывающих условиях, которые, как правило, противоречат долгосрочному национальному процветанию. Таким образом, выбор заключается в том, стоит ли подчиняться обременённой долгами жёсткой экономии или прекратить платить кредиторам и выдержать переходный период освобождения от смирительной рубашки евро.

Не существует международного трибунала для приведения суверенных долгов в соответствие с платёжеспособностью или для вынесения решения о том, кто должен покрывать убытки от рефинансирования государственного долга или дефолтов. Как описывается в следующей главе, такое место рассмотрения дел будет определять совокупность правовых принципов, признающих недобросовестность держателей облигаций или фондов-стервятников, покупающих по дешёвке необслуживаемые облигации и угрожающих разрушить национальные финансовые системы и вызвать хаос, чтобы захватить их активы, если не будут выполняться их требования о выплатах в полном объёме.

Дефолт — это не аргентинская проблема, реструктуризация — не аргентинская проблема, это мировая проблема, проблема глобального капитализма, системы, в которой мы живём.

Аксель Кисилёф, министр экономики Аргентины

Кажущийся очевидным ответ, когда внешний долг страны становится слишком большим, чтобы его выплатить, то есть выплатить, не навязывая нисходящую спираль жёсткой экономии, — это его списание. Уклонившись от одобрения этого подхода в 2001 году, МВФ потерял лицо (как отмечалось ранее), рефинансировав не могущие быть выплаченными долги Аргентины, которая почти сразу же объявила дефолт. В 2005 году и вновь в 2010 году президент Нестор Киршнер поставил держателей облигаций перед выбором «либо да, либо нет»: они могли или согласиться с резкими списаниями, или вообще ничего не получить.

К 2005 году рынок этих аргентинских облигаций состоял в основном из спекулянтов, которые купили их с большими скидками, отражающими риск дефолта. Стало очевидно, что МВФ больше не будет вмешиваться, чтобы помочь держателям облигаций. Рынки суверенных облигаций стали ограниченными для спекулянтов. Несомненно, всё получилось достаточно хорошо, и 76 процентов (с вкладами в 76,5 млрд долл.) согласились на эту сделку. Но реструктуризация не удалась, и в 2010 году был предложен новый односторонний обмен облигаций. На этот раз на него согласились на удивление многие держатели облигаций — 92,4 процента.

Однако маленькая группа фондов-стервятников увидела шанс сорвать куш. Филиал «Эллиотт Менеджмент» Пола Сингера на Каймановых островах покупал сильно обесцененные аргентинские облигации с момента кризиса 2001 года. К 2013 году он потратил около 49 млн долл. на облигации стоимостью около 250 млн. долл. по номиналу. Сингер подал иск в федеральный суд Нью-Йорка, требуя (и выигрывая) выплату по полной номинальной стоимости плюс начисленные проценты и расходы, которые выросли до 832 млн. долл. Другие подобные фонды купили ещё больше облигаций и ожидали исхода иска Сингера, чтобы потребовать таких же неожиданных доходов.