Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Под предлогом восстановления нормального состояния новая финансовая олигархия совершила политический переворот, чтобы обеспечить выплату долгов, главным образом банкам, облигационерам и Одному Проценту, стоящему за ними. Большинство людей едва ли осознавало, что Конгресс, министерство финансов и Федеральная резервная система объединились, чтобы наделить огромными состояниями банкиров, держателей облигаций и спекулянтов.

Самая близкая параллель — обязательство Александра Гамильтона погасить «Континенталы» — бумажные деньги американских колоний, боровшихся за свою независимость, которые использовались для платы ополченцам и поставщикам. Валюта потеряла почти всю свою ценность, но была скуплена спекулянтами — «фондами-стервятниками» того времени. Министр финансов Гамильтон полностью расплатился с ними, якобы чтобы продемонстрировать финансовую надёжность нового правительства США. Спекулянты использовали свои доходы для скупки земли в ходе очередной серии мошенничеств. Многие из ранних состояний в США, таким образом, были созданы одним росчерком пера.

Тот же приём был повторён в 2008 году. Наиболее громко аплодировала ему клика профинансовых экономистов, назвавшая себя «Проект Гамильтон», в котором участвовали ведущие деятели администрации Обамы: Гайтнер, Саммерс, Рубин, Питер Орзаг, а также Роджер Альтман.

Обогащение финансового класса, с кишащими в нём мошенничествами и коррупционными инсайдерскими сделками, возродило давнее, существующее ещё с рождения Америки недоверие к банкирам и спекулянтам. Это негодование побудило Эндрю Джексона закрыть Банк Соединённых Штатов в 1829 году и препятствовало созданию настоящего центрального банка на протяжении почти столетия. Но когда при принятии срочных мер по спасению в 2008 года были взяты на государственный баланс безнадёжные долги, общественность приняла эти дармовые раздачи неохотно, но под ложным впечатлением, что альтернатив этому было мало.

Для министерства финансов, ФРС и большей части Конгресса экономика — это Уолл-стрит. По крайней мере, именно из этого сектора набираются финансовые чиновники и от него же политики получают наибольшие вклады в свои избирательные кампании. Поэтому легко поверить, что предоставление банкам специальных налоговых льгот и привилегий для их «выхода из долгов» является синонимом спасения экономики. В действительности же срочные ссуды для спасения предоставляются за счёт бизнеса, потребителей и промышленности.

Эта помощь-спасение была основана на иллюзии, что финансовая проблема заключается во временной неликвидности, а не в несостоятельности и необходимости глубокой финансовой реструктуризации. В предположении, что существует лишь проблема с ликвидностью, вливание денег в банки, их держателей облигаций и незастрахованных вкладчиков должно было позволить банковской системе снова начать кредитование — то есть вновь взвинчивать цены на жилье и, по-видимому, в экономике. Но шансов на то, что это действительно произойдёт, почти не было, потому что наследство безнадёжных кредитов оставляло банкам мало возможностей или желания браться за новое кредитование.

Поэтому оправдания Вашингтона за программу TARP и последующие финансовые спасения министерства финансов и ФРС основывались на обмане. Банки не начали кредитовать снова, чтобы заново взвинчивать цены на недвижимость, потому что рынок уже был полностью перекредитован. Также прекратилось кредитование малых и средних компаний, которые отвечали за наибольший прирост при создании рабочих мест в течение предыдущего десятилетия. После 2008 года на потребительском рынке банки сократили лимиты своих кредитных карт, а также другие потребительские кредиты и кредиты для бизнеса.

Отказ признать проблему неплатёжеспособности и то, что долговая дефляция усугубит банкротства и безработицу, был ключевым фактором при предоставлении огромных субсидий банкам, которые они получили с 2008 года, сохраняя требования к экономике держателей облигаций и крупных вкладчиков. Таким образом, ошибочная экономическая политика оказалась в высшей степени целенаправленной и эгоистичной. Пол Кругман, изучая сказочные мемуары Гайтнера «Стресс-тест», отметил: «Администрация Обамы на самом деле никогда не пыталась выйти за границы возможного ни в бюджетной политике, ни в облегчении бремени задолженности. И влияние Гайтнера, вероятно, было важной причиной этой осторожности.... Он полагал, что восстановления этого доверия путём спасения банков будет достаточно и что остальная экономика позаботится о себе, как только вернётся финансовая стабильность. Но он очень ошибался».