Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

«<...> Институциональная проблема, с которой мы сталкиваемся, является двойной: во-первых, принятие решений по международным экономическим вопросам, в частности в финансовой области и в области торговли, уже давно осуществляется вне рамок ООН, и никакие институциональные реформы не повернут этот процесс обратно; во-вторых, в уставе (ООН. — Авт.) предусмотрено создание специализированных учреждений, независимых от главных органов ООН, а роль ЭКОСОС сведена к функции координации» 514 (курс. — Авт.).

На наш взгляд, имеются серьезные основания полагать, что именно тогда глобальными олигархами начала создаваться некая новая, усложненная структура. Что же она собой представляла?

Ясно, что это не властный субъект в классическом его понимании, каким становился бы СЭБ в случае его создания, но в то же время некое его подобие. Как следует из доклада НГС, принцип субсидиарности, то есть передачи управленческих функций вниз, ближе к уровню принятия решений, означает их распределение внутри сети между институтами глобального, регионального, национального (государственного) и местного управления 515 . В результате сеть становится многоуровневой и переплетается с «глобальным гражданским обществом».

Как отмечает один из основателей концепции сетевого общества М. Кастельс, «<...> Сетевая логика влечет появление социальной детерминанты более высокого уровня, нежели конкретные интересы, мотивирующие само формирование подобных сетей: власть структуры оказывается сильнее структуры власти. Принадлежность к той или иной сети или отсутствие таковой, наряду с динамикой одних сетей по отношению к другим, выступают в качестве важнейших источников власти <...>» 516 . Иначе говоря, элементы системы, которой является сеть, подключаются к ресурсам сетевой власти. Именно поэтому видимого конфликта интересов между верхами и низами, свойственного политическим системам иерархического типа, здесь не возникает. (Хотя отсутствие явного конфликта, как мы понимаем, не является доказательством отсутствия конфликта вообще.)

Внутри самой сети (или сетей) видимыми источниками власти становятся временные, ситуативные центры, которые формируются под конкретный проект определенной конфигурацией ее отдельных звеньев. Выдвижение же самих проектов авторы НГС, как помним, связывают с «согласованной глобальной структурой», представленной «на соответствующих уровнях» и действующей «под неким институциональным надзором» 517 . Подобной структурой может являться только ядро сети как системы, способной, по Кастельсу, не только функционировать самостоятельно, но и взаимодействовать с другими системами. Модель такой многоуровневой системы с управляющими центрами, объединенными общей властной иерархией, мы уже обсуждали и демонстрировали (рис. 5, с. 356).

«Институциональный надзор», вряд ли являющийся прерогативой лишь одного института, носит, скорее всего, комплексный характер и может осуществляться различными центрами принятия решений как внутри, так и вне ООН. С учетом принятия на вооружение второго, сетевого варианта реализации «глобального плана» наш анализ будет неполным без упоминания потенциальных источников расходящихся по сети (или сетям) управляющих импульсов.

С одной стороны, здесь имеется группа «теневых» центров влияния. Как правило, это закрытые, непубличные клубы. Их стержневую триаду, включающую Совет по международным отношениям, Бильдербергский клуб и Трехстороннюю комиссию, мы уже рассматривали в главе 6 и главе 10.

Как помним, субъекты этой триады о своей деятельности не отчитываются и протоколов заседаний не публикуют, функционируя в режиме правила «Chatem House». О характере и содержании ведущегося на этих заседаниях обсуждения, а тем более о принятых решениях можно только догадываться или судить по косвенным признакам. Тем не менее эти косвенные признаки, к которым можно, например, отнести повестки ежегодных заседаний Трехсторонней комиссии, публикуемые ее официальным сайтом 518 спустя некоторое время после их проведения, позволяют говорить о том, что обсуждаемый круг вопросов включает в себя как политические, так и экономические проблемы. Для примера приведем программу заседания, состоявшегося 8–10 апреля 2011 года в Вашингтоне: «Процедура открытия конференции (Дж. С. Най, М. Монти, Й. Кобаяши).

Заседание I:

Политика и экономика США(Д. Брукс, Т. А. Кобурн, А. Голсби). Заседание II: