Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Таким образом, авторы доклада подтверждают актуальность рассматривавшегося во втором разделе наследия Римского клуба и предлагают увязать эрозию суверенитета с «окружающей средой» и «устойчивым развитием» («безопасность планеты»), с разоружением и миротворчеством («миростроительством»), а также с «демократией» и «правами человека». А заодно поощрить деструктивную оппозицию и под предлогом «свободного и беспрепятственного доступа граждан к внешнему миру» стимулировать ее превращение в «пятую колонну», работающую на подрыв государственного суверенитета.

Небезынтересно, что технология противопоставления народа правительству уходит корнями отнюдь и далеко не только в большевистский лозунг «превращения империалистической войны в гражданскую» 396 . Современное обоснование — геополитическое, а не классовое — она получила как раз на англосаксонском Западе. «Не может вызывать сомнение, — говорится в датированном концом мая 1917 года совместном меморандуме Э. Хауса и Э. Друммонда* на имя главы британского МИД А. Бальфура, — что попытка противопоставления германского народа его правительству, сколь бесполезной она ни казалась в то время, способствовала в конечном итоге ослаблению моральной стойкости Германии <...>» 397 .

А разве не таким же образом в конце XX века поступили с СССР? И не продолжается ли эта политика в отношении властей Российской Федерации сегодня? Риторические вопросы.

Еще раз подчеркнем, что философское обоснование идеи противопоставления народа государству предложил не кто иной, как Г. Уэллс, предложивший учредить «новую историю» как историю не государств, а «обыденного человека», отбросив для этого письменные источники и сосредоточившись исключительно на фактах. Назвать такую науку он, как помним, собирался «человеческой экологией» или «социальной биологией» 398 .

Отметим также, что помимо НПО, этнических, региональных и местных интересов и глобальной олигархии, правительствам противопоставляется еще и выдвигаемая авторами доклада концепция международного права. По их мнению, оно «<...> включает комплекс правовых норм и принципов, которые применяются в отношениях между государствами, а также в отношениях государств с прочими субъектами, в том числе с глобальным гражданским обществом и международными организациями» 399 .

Что тут скажешь?

Мало того, что равноправным «субъектом международного права» признается «глобальное гражданское общество», коим само оно как неоформленная абстракция являться не может, а могут лишь отдельные его институты. Так еще и подтверждается исключительно односторонняя англосаксонская трактовка источников права — в русле Статута Международного суда, в котором любой юрист легко усмотрит доминирование прецедентного принципа, отнюдь не являющегося общепринятым, а любой политолог — конъюнктурно-политизированную и опять-таки одностороннюю интерпретацию категории «цивилизация». (Кроме явного видения ее здесь «уходом от варварства», как мы убедились, существует и куда более адекватное окружающей реальности представление о цивилизации как «культурно-историческом типе» 400 .)

Словом ясно, что генеральная линия доклада не только поощряет эрозию государств, но и ускоряет ее, в том числе за счет управления этим процессом, который только на первый, очень поверхностный взгляд выглядит объективным.

Подчеркнем также мнение авторов, что в условиях глобализации против правительств играют не только все остальные элементы политической системы, но и контекст, в который эта система помещена.

«Достижения техники сделали национальные границы более прозрачными. Государства сохраняют суверенитет, но власть правительств подтачивается. Они все менее способны контролировать движение денег или информации через свои границы.

<...> Глобальные потоки денег, образов, идей, а также угроз перехлестнули старую систему национальных преград, которая оберегала государственную автономию и власть.

<...> Следует определить формальный статус того, что можно назвать корпоративным банкротством, подразумевающим, что государство (sic!) дает согласие, чтобы управление его делами на какое-то время перешло к представителям международного сообщества; жизнь в этом государстве начинается заново, с чистой страницы» 401 (курс. — Авт.).

Представим себе Россию после дефолта 1998 года под внешним управлением и оценим вероятные последствия «начала жизни в стране с чистой страницы»... Так вот откуда взялось чуть не ставшее кошмарной реальностью «второе явление» в 1998 году В. С. Черномырдина — вместе с Б. Г. Федоровым и его аргентинским экономическим гуру Д. Кавальо, которого впоследствии на родине привлекли к уголовной ответственности.