Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Шесть из восьми целей посвящены вопросам «борьбы с нищетой»: против бедности и голода, за всеобщее начальное образование, равноправие полов, сокращение детской смертности, улучшение охраны материнского здоровья, борьбу со СПИДом. Глобально-управленческие императивы в них приглушены; выделить можно лишь настойчивую, если не сказать навязчивую поддержку гендерного равноправия, за которым скрывается не столько реальная борьба за права женщин, сколько попытка подрыва традиционного семейного уклада и, следовательно, традиционных ценностей и основ общественного устройства.

Другое дело цель 7 и цель 8 — наиболее объемные, суммарно объединяющие половину всех задач.

«<...> 7. Обеспечить экологическую стабильность:

— включить принципы устойчивого развития в политику и государственные программы стран; предотвратить исчерпание природных ресурсов;

— сократить потерю биологического разнообразия <...>;

— <...> вдвое сократить долю населения, не имеющего постоянного доступа к чистой питьевой воде;

— <...> достичь значительного улучшения уровня жизни <...> обитателей трущоб.

8. Сформировать всемирное (то есть глобальное. — Авт.) партнерство в целях развития:

— развить открытую торговую и финансовую системы <...>;

— обеспечить <...> беспошлинный и неквотируемый доступ к экспортируемым бедными странами товарам;

— решить особые нужды не имеющих выхода к морским путям и малых островных развивающихся государств;

— <...> решать проблемы задолженности развивающихся стран;

— в сотрудничестве с фармацевтическими компаниями обеспечить развивающимся странам доступность необходимых лекарств;

— в сотрудничестве с частным сектором сделать доступными новые блага новых технологий, особенно информационные и коммуникационные» 346 (курс. — Авт.).

Иначе говоря, предлагалось придать обязательность «устойчивому развитию» и контролю над природными ресурсами, включая чистую воду, а также над «глобальным общим достоянием», к которому относится «биологическое разнообразие». Кроме того, усиливающий деиндустриализацию акцент на развитии виртуальных информационных и коммуникационных технологий, призванных заменить и вывести из игры реальное производство, увязывается с деятельностью частного сектора. Таким образом, становятся понятными и коммерческая, и политическая составляющие той части «глобального плана», которая связана с возвышением бизнеса, а также интересы, которые продвигают и управляют этими процессами на местах.

Ниже увидим, как все это объединяется единой глобальноуправленческой логикой.

Кроме того, в замысел цели 7 и цели 8 входило дать «зеленый свет» ВТО, допустив к неограниченной эксплуатации ресурсов развивающихся стран под предлогом заботы о них глобальные ТНК и частный сектор в целом, и т. д.

Во-вторых, цель 8 предполагает формирование некоего консенсуса, именуемого «Глобальным партнерством в целях развития», в основе которого, по признанию российского ученого А. С. Капто, заведующего Международной кафедрой ЮНЕСКО при Институте социально-политических исследований РАН, находится вышеупомянутый принцип «благого управления» 347 .

Раскрутка «Целей развития» в информационном поле и внедрение сопутствующих им показателей — «индекса приверженности развитию», «оценки прогресса развития», «права на развитие» и других, введенных Генеральной Ассамблеей ООН, создали представление о якобы общепринятом характере и безальтернативности этого пути. На этой основе Всемирным саммитом 2005 года было принято решение о создании в структуре ООН достаточно специфического, неафишируемого, если не сказать полузакрытого, института — Комиссии по миростроительству (КМС).

Являясь в определенной мере преемником рассмотренных нами комиссий по глобальному управлению и сотрудничеству, а также по глобализации, КМС перенесла наработанный ими опыт глобального управления извне ООН внутрь этой главной международной организации, поставив во главу угла «миростроительства» вышеупомянутое «благое управление», соединяющее «превентивную дипломатию» с постконфликтным урегулированием.

Выяснить, откуда взялся термин «превентивная дипломатия», несложно. Сравнительный анализ проектов Устава ООН, внесенных делегациями СССР и США на Международной конференции Объединенных Наций в Думбартон-Оксе (1944 г.), проведенный П. П. Кремневым, С. Б. Крыловым, Н. А. Нарочницкой и другими учеными 348 , был систематизирован и изложен автором. Из него