Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

По сути, авторы доклада настаивали на нормальности абсурдного по своему содержанию отказа «нового поколения» от духовного начала и удовлетворения всей полноты жизни ее сугубо материальной, потребительской, мещанской стороной. Но и это не все. Поскольку ими прекрасно понималось, что данная тенденция — далеко не повсеместная и, кроме того, насаждается искусственно, заодно предпринималась попытка подменить эту суть отвлеченными рассуждениями о соотношении индивидуальных и коллективных подходов, хотя вынужденно в отчете и признавалось, что «большая часть традиционных этических ценностей еще действительна сегодня».

Во-вторых, дорогого стоит — подчеркнем это особо — признание Кинга и Шнайдера в том, что глобализация существует не вообще, а в конкретных проявлениях и проблемах, то есть как категория она является результирующей суммой неких самостоятельных, не связанных друг с другом инициатив и действий. Это многое проясняет, в том числе указывает на рукотворный, а не естественный характер этого феномена.

Не менее важно и другое признание: что традиционные «ценности предков» и тот инновационный набор, который пытаются навязать человечеству в качестве «новых ценностей» сегодня, могут находиться (а точнее, уже находятся) друг с другом в противоречии. Причем, на наш взгляд, в жестком и постоянно усиливающемся противоречии.

В-третьих, нельзя пройти мимо утверждения авторов отчета Римского клуба о якобы необходимости становления «новой международной этики», а также перечисления основных ее аспектов. Что такое этика?

«Учение о нравственности, морали 179 , которое исследует процесс мотивации поведения, подвергает критическому рассмотрению общие ориентации жизнедеятельности, обосновывает необходимость и наиболее целесообразную форму правил совместного общежития людей, которые они готовы принять по их взаимному согласию и исполнять на основе добровольного намерения. Последнее отличает мораль и науку о морали от права, основанного на силе принудительного воздействия, хотя этическое обоснование самого права тоже не исключается» 180 (курс. — Авт.).

Итак, вдумаемся: в отчете Римского клуба нам предлагалось выработать даже не представление, а учение. О чем? О нравственности и морали, о природе, о жизни, о развитии, о богатстве, об образах, о солидарности и т. д. Не кажется ли читателю, что такое учение уже существует и что оно составляет религиозные догматы основных вероучений, прежде всего христианства и ислама? Следовательно, авторов доклада не столько волновали проблемы «новой этики», сколько не устраивал моральный и нравственный фундамент существующей религиозно-духовной традиции. Ведь так? Так или нет?!

Понятным в этом случае становится и подчеркиваемое энциклопедическими источниками противопоставление христианской этики утилитаризму и гедонизму социального этического подхода, а также материализму так называемой этики ценностей 181 . Духовное настойчиво и беззастенчиво пытаются заменить материальным. Ну, а небесное — земным, высокое — низким, трансцендентное — имманентным. Божественное, соответственно, — дьявольским. Такой вот всеобщий отказ от любого идеала как обоснование новой «перестройки» — теперь уже глобальной.

В-четвертых, не удивляет и не нуждается, на наш взгляд, в комментариях предложенное Кингом и Шнайдером внедрение «новой этики» на национальном уровне. Раз с государствами решено покончить — надо приступать.

В-пятых, «двойные стандарты» сквозят в предостережении авторов доклада от навязывания индивидуумам коллективных ценностей. Если это так, то оно должно распространяться и на устанавливаемый Римским клубом приоритет «групповых», корпоративных форм экономической организации, которые к тому же обязательно должны быть помножены на политическое единомыслие и приверженность языческому оккультизму.

В-шестых, все перечисленные узкие и проблемные места как в зеркале отражаются в приведенной отчетом Римского клуба оценке состояния и перспектив современной демократии, которая заслуживает развернутого цитирования.

«Демократия — не панацея, она не имеет организационных способностей, не знает пределов собственных возможностей, не в силах решать новые задачи. Народные избранники часто не в состоянии вовремя принять компетентное решение по комплексным вопросам, а чиновники, понимая глобальный характер задач, слабо разбираются в сложных взаимодействиях между ними. Квалифицированное суждение по основным социальным, экономическим и политическим проблемам чаще можно услышать по телевизору, чем в парламенте. Политические партии озабочены очередными выборами, нанося вред той самой демократии, которой призваны служить. Иногда кажется, что интересы партии выше интересов государства, стратегия и тактика важнее целей, а о мнении избирателей забывают сразу же после выборов» 117 (курс. — Авт .).