Шанталь Мийон-Дельсоль - Политические идеи XX века

Отвечая Каутскому в своей работе Терроризм и коммунизм , написанной в 1921 году, Троцкий поддержал ленинский тезис о примате партии. По его мнению, партия неразрывно связана с пролетариатом, потому что она всего лишь выражает его реальные чаяния и интересы. "Нас часто упрекают в том, что мы подменили диктатуру Советов диктатурой партии... В этой подмене власти, осуществлённой правящей партией рабочего класса, нег ничего случайного, а в действительности, никакой подмены не было и нет. Коммунисты вы-ражайт коренные интересы рабочего класса. Совершенно естественно, что в" период, когда История ставит на повестку дня обсужде-

ние всей совокупности этих интересов, коммунисты становятся законными представителями всего рабочей кхпасса' (стр. 170-171). Таким образом, глубокая убеждённость в отюждествлении, во взаимном проникновении партии и пролетару*атда позволяет оправдывать диктатуру партии. Такая убеждённость представляет одну из аксиом идеологии. Иначе говоря, это положение нве только не подлежало пересмотру в ходе исторического развитие*. ** ° и оказывало определяющее влияние на другие события: всякое? требование рабочего класса, не совпадавшее текстуально с требова«ни"ми партии, считалось исходящим от классового врага, следовзтв^ьис-' незаконным или даже предательским.

Диктатура пролетариата не могла бы решить проблемы революции в России, где в отличие от капит^|Л>-/ютичеС(СИХ стРан Запада, не было многочисленного рабочего класса3 •* большинство населения составляли крестьяне с труднопредсказу*"^'ым настроением. Согласно тезису, широко распространённому сре^и русских революционеров того времени, вначале следовало осУД*ествить либеральную революцию против царизма с помощью крестьянства, затем подготовить социалистическую революцию и провести её против крестьянства. Но даже в отношении первого этапе» нее всё было ясно. Большевики опасались, что вместо участия в революции крестьяне проявят свою реакционную сущность и станут заьДиииать свою недавно обретённую собственность. Было ясно, что н-есииотря на твёрдую волю к победе, революционный пролетариат бу^аетг наталкиваться на постоянное сопротивление, которое будет невозможно подавить даже после установления диктатуры.

Поэтому Троцкий надеялся, что всп>ед за революцией в России вспыхнут восстания и революции в стргзнаах Западной Европы. Помощь пролетариата соседних стран позэ<>Л!ИТ революционному пролетариату России подавить сопротивление* крестьянства. Следовательно, понятие "перманентная революция"" означало одновременно последовательное осуществление двух революций во времени и эпидемию революций в пространстве, развитие событий не оправдало ожиданий Троцкого, но подтвердило даовольно странным образом его предвидение. Ленин сделал всё эоэможное, чтобы избежать этапа либеральной революции и добитая победы. Конечно, крестьянские массы не были безусловными сторэонниками революции, но при отсутствии революционной эпидемии е Западной Европе сопротивление крестьянства послужит оправЯажием и дополнительным стимулом для деспотизма, уже заложенного в идею диктатуры партии.

Законные репрессии

Деспотизм был совершенно естественно установлен практи-ски сразу же после революции. Поскольку считалось, что партия поедставляет весь народ, то любая критика рассматривалась как буржуазный уклон и подлежала законной репрессии. Однако реальный отрыв правящей партии от народа проявился с самого начала. Если не выдавать желаемое за действительное, то никогда не существовало даже самого короткого периода полного единения между начальством и подчинёнными. С некоторой долей преувеличения можно сказать, что русский народ имел меньшевистские наклонности. Революционные рабочие воспринимали марксизм по-плехановски. По их мнению, диктатура пролетариата должна была осуществляться самим пролетариатом, а обобществление экономики требовало непосредственного участия рабочих в управлении. Ленин не ошибся: народ хотел иметь свободы аналогичные буржуазным, а рабочие стремились перенести на русскую почву завоевания тред-юнионизма. Поэтому выступления против большевистской диктатуры не заставили себя долго ждать, а за ними последовали и репрессии. Политические меры нового режима сопровождались пропагандистским прикрытием: говорилось, что это были вынужденные меры, принятые в связи с войной и т.д. Развитие лживой пропаганды, которая служила для обоснования репрессий, показывает, что она уже не могла вестись с использованием идеологических аргументов: буржуазия перестала быть объектом подавления в "пролетарском" государстве. Властям понадобился добрый десяток лет, чтобы установить всеобъемлющую диктатуру. До этого многочисленные мятежи и восстания, как например, восстание моряков Кронштадта в 1921 году, демонстрировали колоссальный разрыв между чаяниями народа и народным благом, как его понимала революционная власть. Эта зияющая пропасть является наглядным свидетельством деспотического характера советского режима.