Александр Неклесса - Новая картография мира

В результате возникла проблема нового способа описания социальной реальности, ее новой системы координат. Отражением меняющегося статуса границ становится, например, своеобразный феномен «страны-системы».

— Это что? Страна, которая как бы вылезает из своих национальных рамок?

— Совершенно верно. Возьмем, к примеру, США. Взгляните на карту: вот есть формальные границы государства Соединенные Штаты Америки. Но если вы обратитесь к основополагающим стратегическим документам, допустим, к стратегии национальной безопасности, ежегодным посланиям президента Конгрессу, то увидите устойчивое употребление словосочетаний «зона национальных интересов США», «зона национальной безопасности», контуры которых далеко выходят за обозначенные на карте рамки и начинают фактически охватывать весь мир. Это и есть достаточно новые, весьма своеобразные, но по-своему вполне реальные границы США. Границы, которые они защищают.

Вначале их сеть охватывала очевидные болевые точки, скажем, яркий пример — зона Персидского залива. (При этом нефтяные поставки отсюда жизненно важны не только для США, но даже в большей степени для стран-союзников, Западной Европы, Японии, от чего в свою очередь зависит стратегическая стабильность на планете.) По мере развития глобальной ответственности США в зону жизненно важных интересов стали переходить все новые и новые территории.

С позиции России наиболее чувствительные процессы тут — включение в соответствующие «зоны» частей постсоветского пространства, скажем, Каспийского бассейна. Здесь есть, над чем задуматься.

— Что ж, в современном мире Америка поистине уникальная страна, а что Вы скажете о новой картографии Европы?

— Иной пример «страны-системы», возможно, еще более яркий, доходчивый и очевидный — это европейский Шенген, супер-государство Шенген. Сейчас, когда мы обращаемся за визой в ряд западноевропейских консульств, мы получаем визу не конкретного государства — Испании, Германии, Греции или Франции, а визу, на которой написано «государства Шенген» (правда, на разных языках).

— Согласно Шенгенскому соглашению между рядом европейских стран?

— Да, и тут также происходит некоторая игра между реальными и формальными границами. В более даже сильной степени, чем в случае США, потому что процесс формализации новых границ более продвинут. Что считать реальными и что считать формальными границами? Смотрим на карту Западной Европы и видим национальные государства. Но мы как бы утрачиваем это видение, когда начинаем действовать.

Мы обращаемся в одно посольство и получаем визу, которая позволяет нам осуществить доступ еще в ряд государств, обратившись же в какое-то другое посольство, тоже европейской страны, на карте вполне равнозначное, скажем, Швейцарии — получаем визу, которая такой возможностью не обладает. Вот так даже обычные, формальные границы оказываются не совсем равновеликими.

— Мы побывали в Америке, Европе, а что Азия?

— И тут мы находим нечто весьма интересное. Например, Китай — это, конечно, тоже «страна-система». Вот Гонконг, интегральная де-юре и де-факто (с 1997 г.) часть КНР, но в то же время, заглянув в справочники международной статистики, увидим, что КНР и Гонконг разнесены по разным ячейкам. Хотя дело, конечно же, не только в статистике… (В прошлом году, кстати, с КНР объединилось еще и Макао.)

Вспомним также Тайвань, который КНР считает своей неотъемлемой частью, и международное сообщество в общем (но не в целом) этот принцип признало: Тайвань исключен из ряда международных организаций именно в силу юридически обоснованных претензий Китая. Но в то же время, если мы обратимся к другому аспекту реальности, то увидим, что Тайвань функционирует, фактически, как самостоятельное государство.

Если мы расширим фокус проблемы, то увидим, что ряд государств ЮВА населены в значительной степени китайцами (например, Сингапур). Еще дальше раздвинем фокус, — увидим феномен «хуацяо» — обширной китайской диаспоры в тихоокеанском регионе. Кстати, замечу «в скобках», что ВВП КНР и совокупный продукт прочих элементов системы «Китай» по некоторым оценкам примерно равны друг другу…

Так что же считать Китаем? Только КНР? В этом случае мы рискуем сильно просчитаться. Здесь возникает вполне серьезная проблема, потому что в зависимости от того, какую картографию мира мы изберем, реальную или фиктивную, настолько же реальными или фиктивными окажутся наши действия.