Александр Неклесса - Новая картография мира

Человечество со временем все же познало иную истину, которая сделала его свободным, выведя из лабиринта химер и из-под власти звезд. Так, собственно, возникла наша цивилизация, породившая со временем собственную обширную картографию горнего и дольнего мира. Что-то сходное происходило и с картами географическими, в которых физическая география долгое время соприкасалась, а иногда прямо совмещалась с географией сакральной (пока окончательно не вытеснила ее), то разделяя, то по-своему синтезируя реальность.

— История картографии должна быть сама по себе terra incognita?

— Тут Вы затрагиваете весьма тугую струну. Действительно история карт переполнена загадками и тайнами. Вот вы упомянули изображение Антарктиды на карте Меркатора. Но ведь это далеко не единственный удивительный случай.

Существует, например, обрывок еще более ранней карты (1513 г.) турецкого адмирала Пири Рейса, начертанной на коже газели, на которой в необычной («эквидистантной») проекции запечатлено побережье Южной Америки и части той же Антарктиды. Причем изображены они с подробностями (горные хребты, реки и т. п.), которые уже тысячи лет скрыты ледником. Откуда почерпнул адмирал эти сведения? Возможно в Константинополе, который к тому времени полвека как «стал Стамбулом», в Имперской библиотеке, хранившей остатки библиотеки Александрийской…

Существует также карта Оронция Финея 1538 г. и карта упомянутого Вами Герхарда Меркатора 1538 г., тоже запечатлевшие Южный материк. На первой карте к тому же отсутствует шельфовый ледник и отчетливо видна дихотомичная структура континента.

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»…

— Существуют ведь и более странные карты, на которых уже прямо смешаны различные миры. Так на карте Анастасиуса Кирхера 1665 г. более-менее в деталях начертана… легендарная Атлантида. Но, пожалуй, самая таинственная из карт была издана в 1595 г. сыном Меркатора. На ней с поразительной для того времени четкостью зафиксировано побережье Северного Ледовитого океана (Аляска, север Канады, Гренландия, Скандинавия, Кольский полуостров, Шпицберген, Новая Земля, северное побережье Сибири), а в центре этого круга изображена самая удивительная из легендарных земель: Гиперборея. Причем форма и очертания этой земли вновь уводят нас в пространство сакральной географии… и в то же время претендуют на физическую точность, в отдельных своих деталях подтверждаемую исследователями.

Смешение реальной и сакральной географии сродни смешению хаоса и космоса на звездном небе. Впрочем, облик и расположение реальных, земных континентов сами по себе достаточно таинственны. Они повторяют на разные лады фигуру сродни скрипичному ключу: формулу двойной спирали, закрученной противоходом. Кстати, в наиболее ясной форме эта композиция запечатлена в очертаниях именно реальной, физической Антарктиды, своим контуром одновременно напоминающей и структуру мозга человека, и профиль фетуса — сформировавшегося человеческого эмбриона. Но мы редко видим контур этого континента в неискаженном виде из-за его специфического — полярного положения на карте.

— Ну а наше прозаическое настоящее? Неужели же и сегодня в картографии есть еще место для символических загадок и скрытых тайн?

— В двадцатом веке политики вновь заговорили на языке, чем-то напоминающем язык сакральных географов: Север и Юг, Запад и Восток — все эти понятия несли иной, нежели простая географическая ориентация, многоуровневый смысл. И каждый из этих ярлыков оказался окутан определенной аурой, «окрашен своим цветом». Кстати, на политической карте мира до сих пор страны нередко окрашиваются в те или иные цвета не совсем уж нейтральным образом…

— Александр Иванович, я понимаю, в старину верили, что где-то там, за океанами, живут люди с песьими головами, но сегодня белых пятен на картах уже нет. Какая еще может быть новая картография?

— Картографируется ведь не только географический ландшафт. Человечество обитает на собственном, социальном , глобусе, со своими оригинальными очертаниями и «полюсами». И здесь все еще актуальна проблема реальных и формальных границ, только вот формальными оказываются привычные административно-политические границы, а все более реальными становятся какие-то иные: подвижные, дискретные, наплывающие друг на друга.

Мир достаточно долго существовал — несмотря на все многочисленные пертурбации — в сравнительно стабильном состоянии. И все это время сохранялось более-менее единообразное понимание границ. Естественно, сами они менялись, но типология разграничений была устойчивой категорией: не было существенного противоречия между картой географической, картой физической и картой административно-политической. А вот сейчас границы реальные и границы формальные расходятся все дальше, они, если так можно выразиться, «расслаиваются».