Тувиа Тененбом - Поймать Еврея

К сожалению, профессора "повесили мне лапшу на уши". Конечно, я не очень расстраиваюсь. Это же Ближний Восток, а на Ближнем Востоке все сказки. Ничего в реальности.

На стене за спиной Рулы висит письмо USAID, официальное письмо, объявляющее грант в размере $2,464,819 на 2006–2007 год от правительства США.

— Пока это единственный случай, когда мы получали бы деньги из США по этой программе", — говорит мне Рула, — с Германией лучше. Nano Technology Lab в этом университете был спонсирован Германией, — говорит немцу Рула с улыбкой.

Не знает ли Рула о конкурсе по правам человека, проходящем сегодня в университете? Нет. Или, лучше сказать, да, она знает, что конкурса нигде поблизости нет.

Я говорю ей, что видел в интернет-сайте университета, что конкурс проходит прямо сейчас. Рула проверяет веб-сайт своего собственного университета и обнаруживает, что, да, есть конкурс. Так, есть или нет? Ответ и да и нет. Да — в виртуальном пространстве, нет — в реальном. Зачем университет объявляет что-то несуществующее? Что за глупый вопрос! Конкурс получает финансирование, но кроме этого сирийского немца, никакой другой европеец не будет надоедать и ехать в Абу-Дис, чтобы принять участие в таком мероприятии.

Жизнь — это фантазия. Точка. И Рула смеется. Лучший пиар, как я вижу, это смех.

Я думаю о разнице между арабами и евреями. Когда арабы стряпают какое-нибудь враньё, они отшучиваются, если попадаются. Евреи, подобные атеисту Гидеону или верующему Арику, напротив очень напрягаются.

Как евреи могут верить, даже в самых смелых фантазиях, что смогут выжить на этом смешном, но в действительности, жестоком ландшафте Ближнего Востока? Может быть, поэтому арабы жили здесь на протяжении многих лет, в то время как евреи показались лишь раз за две тысячи лет, чтобы немного передохнуть после Освенцима.

Я слышал, что юг Израиля сильно отличается. Может быть, надо поехать туда и разузнать, как там смотрят на войну и мир.

* * *

Я сажусь на автобус, идущий на юг, и вскоре прибываю в Ашкелон, где встречаюсь с Офиром.

Офир живет в городе Ашкелон, находящемся недалеко от Газы, но не может поехать в Газу.

— Раньше здесь был автобус, общественный автобус № 16, и мы ездили в Газу, когда хотели. У нас были хорошие отношения между жителями Газы и израильтянами. Мы работали друг с другом, ели друг с другом, ездили друг к другу. Тогда жизнь была другой. Теперь сектор Газа это иной мир. Мы не можем поехать к ним, они не могут приехать к нам. Но это Ближний Восток, все быстро крутится, нужно иметь терпение. Я надеюсь, что в один прекрасный день моя дочь будет жить такой же жизнью, какой жил я, что она сможет ездить в Газу, как ездил когда-то я. Сесть на автобус и оказаться там через несколько минут. К сожалению, она растет без этого опыта.

Я прошу Офира рассказать мне об Ашкелоне, начав с того, как он попал сюда.

— Мой дед поселился в Ашкелоне, когда это место называли Маджал, в районе 1948 г. Он приехал с Украины, и я не знаю, как он здесь начинал. Он рассказывал нам, что арабские мужчины оставили город, а он и другие иммигранты жили в тех же домах, что и оставшиеся арабские женщины и дети. Моя бабушка рассказывала мне по-иному. Она говорила, что они пришли в Мадждал и зашли в арабские дома, знаете, после боёв, и вселились. Некоторые арабы оставались в домах вместе с ними, рассказывала она, и они ухаживали за животными и вели сельское хозяйство вместе. Раньше тут была арабская деревня, но сам город упоминается в Библии более чем единожды.

Если это то, что здесь произошло, то есть, евреи просто пришли и выгнали арабов силой, это означает, что те евреи вели себя в стиле, совместимом с традициями тех мест, откуда они вышли, иными словами, всего остального человечества. Приходит племя, убивает тех, кто живет в этом месте, и вселяется. Это сурово, жестоко и ужасно, и некоторым евреям, типа моего деда, это действительно не подходило, они-то и закончили в Освенциме и подобных ему местах.

Не все евреи согласны с этой арифметикой, они утверждают, что помимо черного и белого есть еще цвета. Большинство из них предпочитают серый. Они "пропустили" или пережили Освенцим и Треблинку, но не стали действовать подобно своим братьям в Ашкелоне, они не выселяли арабов, а выбрали совместное сосуществование. Сегодня, десятилетия спустя, в Ашкелоне живут только евреи, и все же Ашкелон не находится среди критикуемых иностранными организациями за жестокость по отношению к арабам.

Офир не думает, что то, что произошло тогда, действительно имеет значение. Это Ближний Восток, и в этом регионе время от времени случаются неприятные события.