Тувиа Тененбом - Поймать Еврея

Я выхожу посмотреть на сексуальных обитателей Тель-Авива.

Я иду в сторону бульвара Ротшильд, где обедают, развлекаются и работают либеральные ашкеназские богачи. Здесь вы найдете рестораны, предлагающие полезные напитки, соответствующие вкусу и философии еврейских любителей мира — как правило, по буйным ценам. Пока я брожу, мне интересно убеждаться, что самые левые на этой земле являются также и самыми богатыми. Как это работает и почему, для меня загадка.

* * *

Когда я жил в этой стране, профессор Ишиягу Лейбович, ортодоксальный еврей, учившийся в Берлинском и Базельском университетах, преподавал в Еврейском университете и был самым левым из известных мне людей; и я ходил слушать его лекции. Он обладал острейшим языком и самым блестящим умом, который я знал, и мне интересно, похожи ли на него сегодняшние израильские левые.

На следующий вечер я сижу с группой левых интеллектуалов — профессоров университетов и тому подобное, за ужином в довольно дорогом ресторане и разговариваю с самой красивой женщиной в компании, представленной как "политический психолог". Первое, что она мне сообщает, это: "Я либерал, супер либерал и атеист." Когда подходит официант, она заказывает кафе латте, но такая интеллектуалка, как она, не может заказать кофе с молоком, не сделав его безвкусным. Ее латте, просит она официанта, следует сварить с кофе без кофеина, с обезжиренным молоком и подать в прозрачном стекле.

Она сообщает мне, что ее специализация — религиозные экстремисты, в основном поселенцы. Авторитетно и уверенно она заявляет, что поселенцы — идиоты. И когда я ее спрашиваю, читала ли она что-либо из их литературы, просто чтобы убедиться, что они "патентованные дурни", она отвечает, что ей не надо этого делать, ибо она читала многих критиков, цитирующих поселенцев, и этого более чем достаточно.

В дополнение к ее опыту в области поселенцев, она сообщает, что является экспертом по иудаизму, который она классифицирует как "языческую религию". И тогда я спрашиваю, изучала ли она когда-нибудь иудаизм, — вопрос, заставляющий ее сердито поднять голос.

— В течение многих многих лет, — выкрикивает она усомнившемуся в ее высоком статусе, — она изучает иудаизм вновь и вновь, и вновь.

Я зажигаю сигарету, делаю пару затяжек, смотрю на нее и спрашиваю:

— Не можете ли вы, сказать, что такое "Видение Исайи"?

Это самый базисный вопрос, какой только можно задать изучающему Библию, и тот обязан ответить даже во сне. Но я выясняю, что эта дама не имеет об этом понятия. Какое видение? Что за Исайя?

Мне становится нехорошо от ее невежества, но все за столом утверждают, что у меня, вне всяких сомнений, просто не хватает умственных способностей понимать более высокие концепции. Они бомбардируют меня суперумными терминами, не имеющими смысла, пока я потягиваю свой Chivas Regal и вспоминаю одного из моих любимых рабби из старых времен, гения, по любым меркам, говорившего: "Тот, кто не может объяснить свой тезис простыми словами, не имеет тезиса."

Да, эти профессора не Ишиягу Лейбович, они не достойны даже ему прислуживать.

Человек, изобретший три слова: Na Nakh Nakhman, — изменяет страну.

На этой земле есть люди, знающие книгу Исайи и многие иные книги, и следующим утром я решаю провести несколько часов с ними. Это ультра-ортодоксальные жители города, именуемого Бейт Шемеш. Там живут, как мне сказали, самые богобоязненные жены избранного народа. Тамошние женщины известны как "Талибан", потому что они носят одежды более "скромные", чем благочестивейшие из саудовских дам. Женщина — "мусорный бак", увиденная мной в Меа Шеарим на самом деле живет в Бэйт Шемеше, сказали мне.

Я добираюсь туда быстрее орла.

На улице, кажущейся мне главной в Бейт Шемеше, я встречаю группу хасидов, выглядящих весьма скучающими.

— Вы женаты? — спрашиваю я одного из них.

— Да.

— Ваша жена — прекрасная женщина?

— О, конечно.

— Можете ли вы назвать мне две плохие черты ее характера, которые на самом деле вам не нравятся?

— У моей жены есть только достоинства.

— А как насчет вашей жены? — спрашиваю я другого, как будто это меня касается.

— У нее есть только одна плохая черта — она обладает только хорошими чертами.

Я расхохотался.

Каким образом эти евреи обладают таким прекрасным чувством юмора, в то время как у остальной части израильского общества, сравнительно с ними, чувства юмора вообще нет?