Юваль Ной Харари - 21 урок для XXI века [Версия с комментированными отличиями перевода]

Точно так же замена ископаемого топлива возобновляемыми источниками энергии одним странам принесет больше выгоды, чем другим. Китай, Япония и Южная Корея зависят от импорта огромных объемов нефти и газа. Они будут рады освободиться от этого бремени. Россия, Иран и Саудовская Аравия зависят от экспорта нефти и газа. Их экономики ждет крах, если эти энергоресурсы внезапно уступят место солнцу и ветру.

Поэтому одни страны, такие как Китай, Япония и Кирибати, будут решительно настаивать на скорейшем сокращении выбросов углекислого газа, а другие, например Россия и Иран, вряд ли проявят подобный энтузиазм. Но даже в таких странах, как США, которым глобальное потепление грозит серьезным ущербом, есть риск, что националисты проявят недальновидность и эгоизм и не распознают масштаб опасности. Небольшой, но показательный пример – в январе 2018 года США установили 30-процентную пошлину на импортные панели солнечных батарей и оборудование для солнечных электростанций; тем самым американские производители получили поддержку, но ее ценой стало замедление перехода на возобновляемые источники энергии [117] Brian Eckhouse, Ari Natter and Christopher Martin, ‘President Trump slaps tariffs on solar panels in major blow to renewable energy’, 22 January 2018, http://time.com/5113472/donald-trump-solar-panel-tariff /, ссылка актуальна на 30 January 2018. .

Атомная бомба – настолько прямая и очевидная угроза, что ее трудно игнорировать. А вот угроза глобального потепления носит более неопределенный и отдаленный характер. Поэтому в тех случаях, когда долгосрочные аспекты защиты окружающей среды требуют жертв уже сегодня, у националистов возникает соблазн поставить на первое место сиюминутные интересы своей страны и убедить себя, что об экологии они позаботятся позже – или оставят эти заботы другим. Некоторые из них просто отрицают существование проблемы. Едва ли можно считать совпадением, что скепсис относительно изменения климата характерен именно для правых националистов. Социалисты, придерживающиеся левых взглядов, редко пишут в Twitter, что «изменение климата – это китайские сказки». Национального ответа на проблему глобального потепления не существует, а потому некоторые политики националистического толка предпочитают делать вид, что не существует и самой проблемы [118] Miranda Green and Rene Marsh, ‘Trump Administration Doesn’t Want to Talk about Climate Change’, CNN, 13 September 2017, http://edition.cnn.com/2017/09/12/politics/trump-climate-change-silence/index.html , ссылка актуальна на 22 October 2017; Lydia Smith, ‘Trump Administration Deletes Mention of “Climate Change” from Environmental Protection Agency’s Website’, Independent, 22 October 2017, http://www.independent.co.uk/news/world/americas/us-politics/donald-trump-administration-climate-change-deleted-environmental-protection-agency-website-a8012581.html , ссылка актуальна на 22 October 2017; Alana Abramson, ‘No, Trump Still Hasn’t Changed His Mind About Climate Change After Hurricane Irma and Harvey’, Time, 11 September 2017, http://time.com/4936507/donald-trump-climate-change-hurricane-irma-hurricane-harvey/ , ссылка актуальна на 22 October 2017. .

По всей видимости, никакое националистическое противоядие не защитит нас и от третьей угрозы, с которой столкнется человечество в XXI веке. Эта угроза исходит со стороны технологий. Как было показано в предыдущих главах, слияние ИТ и биотехнологий открывает путь к огромному числу катастрофических сценариев, от цифровых диктатур до появления глобального класса ненужных людей. Какой ответ на эти угрозы предлагают националисты?

Никакого. Как и в случае с изменением климата, при появлении потенциально опасных технологий национальное государство будет просто не в состоянии противостоять угрозе. Поскольку ни одна страна не обладает монополией на научные исследования и разработки, самостоятельно их ограничить не сможет даже такая сверхдержава, как США. Если американское правительство запретит генную инженерию человеческих эмбрионов, это не остановит китайских ученых. А если в результате Китай получит существенное экономическое или военное преимущество, у США возникнет искушение снять собственный запрет. В ксенофобском мире, где царит закон джунглей, если хотя бы одна страна решит ступить на скользкую, но сулящую большие выгоды технологическую дорожку, другие будут вынуждены последовать ее примеру, потому что отставание равносильно гибели. Чтобы избежать этой гонки, ведущей в пропасть, человечеству, по всей видимости, придется объединиться на основе глобальной идентичности и взаимной лояльности.

Более того, если ядерная война и изменение климата угрожают только физическому выживанию человечества, то технологии способны изменить саму природу человека; в силу этого они неразрывно связаны с самыми глубокими этическими и религиозными убеждениями людей. Никто не спорит с тем, что мы обязаны предотвратить ядерную войну и экологическую катастрофу, но существуют разные точки зрения на использование биоинженерии и искусственного интеллекта для улучшения человека и создания новых форм жизни. Если человечество не сможет сформулировать и принять единые для всего мира этические нормы, наступит эра доктора Франкенштейна.