Роман Романов - Охотники за голосами

Маша Бергина стремительной походкой пересекла зону прилета, разрезав собою рыхлую толпу встречающих рейс «Москва – Томск». Она знала, что будет делать и с кем будет встречаться. Она вообще, как ей думалось, «все» теперь знала, и была уверена, что ей по силам не только все понять, но и вернуть братьев туда, в «хрущевку» на Каштаке, откуда они и отправились в прошлое. Еще ее наполняло какое-то несвойственное ей раньше желание созидать и менять мир.

Весенняя дорога из аэропорта до города ясным утром еще больше прибавила Маше уверенности в своих силах. Красный восход, казалось, предназначался только для нее, он наполнял ее светом, желанием, энергией и тревогой. Целая неделя оставалась до окончания ее внепланового отпуска на работе. Время было. Хотя по сути, никакого времени – теперь это она чувствовала всей душой – не было.

Первым делом за три дня после возвращения в Томск Маша повстречалась, наверное, с десятком историков: сходила на пару лекций вместе со студентами, через знакомых отыскивала аспирантов и профессоров для разговора на полчаса, на час, а с некоторыми, особенно старой советской школы – дольше. Благо визитка пресс-секретаря могущественного человека в Томске всегда была как бы невзначай под рукой в момент знакомства. Очень быстро она поняла, что не стоит ждать от них итоговых оценок и объяснений, и уж тем более воспринимать желчные намеки и сарказм со стороны скептически относящихся к ее шефу специалистов. Надо было просто слушать, задавать вопросы и легко понимать столько, сколько за месяц не поймешь в библиотеках или Интернете. Поскольку, как сама про себя считала Мария, в современной политической, культурной и социальной ситуации она разбиралась ничуть не хуже, чем любой маститый эксперт, а в историю погружалась впервые, то ее мозг все время замечал аналогии и параллели времен последнего царя с нашими днями. Сначала в это не верилось, но идея укреплялась с каждым днем, с каждой встречей.

В конце концов она поймала себя на мысли, что со страхом просматривает по утрам новости в Интернете, поскольку этакое дежавю регулярно преследовало ее при чтении. После некоторых вроде заштатных, совсем не топовых новостей о том, что пора бы сделать ответственное перед «народными депутатами» правительство, что легитимность власти «стотысячраз» под сомнением, и вообще, не созвать бы как лекарство от волнений интеллигенции Учредительное Собрание, – Маша окончательно уверовала в колесо истории и бредовость всякого линейного прогресса. «Я или становлюсь махровой антиглобалисткой и консерваторшей, или надо научится искренне верить вранью», – в который раз повторяла то ли вопрос, то ли утверждение, то ли просьбу к самой себе Маша.

Она даже подумала о том, что эти все новости появились, или стали попадаться на глаза, именно в последнее время, когда братья исчезли. «Быть может, – думала Бергина, – раз они «там», то и к нам, в наше время, попали деятели оттуда, которые заварили кашу революции в империи, а иначе откуда столько общего?»

Вечером, перед решающим, по ее плану, днем встречи с теми, кто должен помочь ей вернуть Кобылкина и Круглого, Маша еще раз попыталась понять, в чем заключается связь эпох и зачем именно к последнему царю рванули братья. В общем и целом картина виделась Марии следующей.

В то время царское правительство очень зависело в финансах от иностранных займов и кредитов – западных, конечно. Сейчас вроде бы уже не зависит, но теперь все привязано к доллару. Экономика растет, даже лучше, чем у них, иностранного капитала много, «кока-кола» в магазинах, «сименс» в трансформаторах, японские тачки на нашей территории собирают. В предреволюционное время было то же самое, если не больше: первое место в мире по росту промышленности и инвестициям с Запада – один Транссиб чего стоит. По большому счету, как и сегодня: экономика страны была намертво привязана к мировому товарообороту и рынкам сбыта. В социальном законодательстве Европу даже обгоняли: рабочий день, профсоюзы, благотворительность, забота об уровне жизни. Сейчас то же самое: пенсии, бюджетники, льготы, меры, и ведь, по гамбургскому счету, с реальными результатами. В то время была куча партий и движений, сегодня – то же самое, в такой же последовательности, причем начиная с нелегального положения и вплоть до «пусть расцветают сто цветов». В головах и в центре внимания СМИ тогда: телеграф, фото, однодневные листовки, газеты, «власть – козлы», катастрофы, «то ли дело у них» и «сто способов быстро разбогатеть». У нас сегодня то же: интернет у каждого второго в телефоне, у остальных в квартирах, трэш, приколы, порнуха и «власть – козлы». Верховная власть, конечно, отличается. Но тогда – монархия, присяга, помазание, а сейчас – выбор народа. А государство светское, опереться не на что, кроме истории, особенно Великой Отечественной…