Владимир Иванов - Со свастикой и без…

Снисходительное, мягко говоря, отношение в целом ряде западных стран к военным преступникам, убийцам взрыхляет и удобряет ту политическую почву, на которой произрастают «новокоричневые». Нынешний подъем волны неофашизма и неонацизма в существенной мере подготовлен атмосферой терпимости к правым. Ее расчетливо создавали реакционные круги. Именно они развернули циничную кампанию по реабилитации главарей третьего рейха. В этой связи особое значение приобрела долгая дискуссия в ФРГ по проблеме, казалось бы не нуждающейся в обсуждении: надо ли привлекать сегодня к ответственности нацистских преступников? Уже сама постановка вопроса о применении к ним «срока давности» кощунственна. И не случайно она вызвала гнев и возмущение самых широких слоев общественности, и в первую очередь в тех странах, которые испытали чудовищные зверства фашистов, возведших в систему геноцид, изуверские истязания людей, массовые убийства. Доводы в пользу «забвения», «подведения черты под прошлым» не выдерживают никакой критики. Это явные попытки подвергнуть ревизии недавнюю историю, обелить гитлеровский фашизм, поощрить деятельность его последышей и преемников.

Наглые выходки старых и новых нацистов — прямое следствие проявляемой по отношению к ним снисходительности. Посудите сами. Бывшие эсэсовцы беспрепятственно проводят свои встречи. Крайне правые газеты публикуют статьи, которые реабилитируют нацизм и прославляют его «героев». А органы информации, пытающиеся пролить свет на преступные действия реакции, подвергаются преследованиям. В марте 1980 года в Австрии, к примеру, был конфискован помер одной из старейших газет — «Арбайтер–цайтунг». Распоряжение о конфискации было дано судебными инстанциями, посчитавшими «вредными и опасными» публикации газеты о действиях правых сил в стране. А ведь «Арбайтер–цайтунг» — центральный орган правящей в стране социалистической партии, которая произносит немало громких фраз о правах человека и «полной свободе» печати в западном мире. Теперь же главный редактор Манфред Шойх смог лишь заявить, что газета, как в кайзеровские времена, вышла с белыми пятнами на месте запрещенных материалов.

Обелить фашизм — такова главная цель адвокатуры гитлеровских наследников. Трудно поверить: процессы по делам фашистских изуверов нередко тянутся годами, выливаясь порой в чудовищное издевательство над свидетелями — бывшими жертвами обвиняемых. Защитниками же палачей, как правило, выступают тоже нацисты.

И каков результат? Вот данные о процессах над преступниками по четырем гитлеровским лагерям смерти.

Концлагерь Кульмхоф. Уголовное дело было возбуждено против 170 охранников. Не выявлено ни одного виновного.

Концлагерь Майданек. Под следствие попало 387 бывших охранников. И вновь виновных не оказалось.

Концлагерь Маутхаузен. Через следственные органы прошло 380 охранников. Осуждено — семь.

Концлагерь Нацвайлер–Штроутхоф. Под следствием было 200 охранников. Осуждено трое.

О том, как проходят судебные процессы в ФРГ над палачами из концентрационных лагерей, писалось достаточно много. Приведем здесь отрывок из корреспонденции Дитриха Штроманна, опубликованной на страницах западногерманской газеты «Цайт»:

«…Дюссельдорф, земельный суд, зал № 111. Здесь слушается дело 14 бывших эсэсовцев, обвиняемых в массовых убийствах узников концлагеря Майданек. Приглашается свидетель Пестес Ципорра — один из немногих, кому удалось вырваться из ада. Свои показания он заканчивает следующими словами: «Еще не родился человек, который мог бы описать наши страдания в Май- данеке. Майданек не поддается описанию. Они делали все, чтобы лишить нас человеческого облика». Этим, собственно, сказано все — и о жертвах, и о палачах. И в то же время этим сказано слишком мало, если задуматься о том, сколько людей было убито в одном только этом лагере и как они были убиты.

Напомним: в концентрационном лагере Майданек с 1941 по 1944 год было уничтожено, по–видимому, более одного миллиона человек. Заключенных травили газом, расстреливали, душили, топили, избивали до смерти; детей, вырванных из рук матерей, живыми бросали в огонь. Вспоминая Майданек, свидетели называют его «бойней», «фабрикой смерти».

И все–таки любые слова недостаточно выразительны, чтобы передать все эти ужасы, страдания, смерти, — продолжает газета. — Не многим посчастливилось выбраться оттуда живыми, но они есть. Есть их воспоминания, от которых они не могут избавиться даже сейчас, спустя 35 лет после этого кошмара. Есть и обвиняемые — выстроившиеся перед судейским столом мужчины и женщины, которым предъявляется обвинение в массовых убийствах. Среди них — женщина по прозвищу «Кобыла», которая сталкивала свои жертвы в ров с нечистотами. Среди них «кровавая Бригида», которая топтала узников ногами. Среди них — «ангел смерти», который разъезжал по лагерю на велосипеде и убивал всякого, кто попадался на пути. Теперь в перерыве между заседаниями они стоят все вместе у окна, безмятежно болтают и курят.