Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

Поэтому при системе частной собственности общество противостоит индивиду. Оно – родовая сила, чуждая отдельной личности. Родовая жизнь (включая экономику, политику и сознание) представляет собой некую абстрактную универсалию, противопоставленную индивидуальной жизни. После упразднения частной собственности это положение меняется: «Прежде всего следует избегать того, чтобы снова противопоставлять “общество”, как абстракцию, индивиду. Индивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни – даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого совместно с другими, проявления жизни, – является проявлением и утверждением общественной жизни» (1974. Т. 42. С. 119).

При господстве частной собственности природа присваивается частью людей в виде капитала, но противопоставляется трудящемуся, воплощает в себе не общественную, а отчужденную сущность человека. Преобразование природы не связывает людей друг с другом, а разобщает. С другой стороны, при отказе от частной собственности в отношениях человека с природой происходят коренные изменения: «Человеческая сущность природы существует только для общественного человека; ибо только в обществе природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком, бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элементом человеческой действительности; только в обществе природа выступает как основа его собственного человеческого бытия. Только в обществе его природное бытие является для него его человеческим бытием и природа становится для него человеком» (1974. Т. 42. С. 118). Лишь упразднив частную собственность, человек действительно перестанет рассматривать природу только как средство к существованию и начнет путем ее преобразования развивать собственную всесторонность, ликвидирует отчуждение между человеком и природой. Поэтому Маркс отмечает: «Общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы» (1974. Т. 42. С. 118).

С этой позиции Маркс также исследует изменение перцептивных способностей субъекта. Он пишет: «Ясно, что человеческий глаз воспринимает и наслаждается иначе, чем грубый нечеловеческий глаз, человеческое ухо – иначе, чем грубое, неразвитое ухо, ит.д.» (1974. Т. 42. С. 121). И далее: «Вот почему чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека» (1974. Т. 42. С. 122). Определения «первобытный», «нечеловеческий», «необщественный», подразумевают одно значение, а именно – человека в условиях существования частной собственности, то есть утратившего собственную общественную природу. Под общественным здесь понимается человек, отказавшийся от частной собственности. Конечно, такая дифференциация лишена научности. Однако ее рациональный момент состоит в том, что Маркс анализирует трансформацию человеческих ощущений не просто с точки зрения физиологического строения органов чувств, а в контексте ликвидации частной собственности и субъектно-объектных взаимоотношений будущего общества.

В условиях капиталистического собственничества субъект становится глупым и односторонним. Все его физические и духовные чувства обедняются, взамен остается только одно – обладание или присвоение. В объекте – природе – он начинает видеть лишь чистую пользу, эффективность, она превращается для него в капитал или средство к существованию – еду, питье, одежду, жилье. Это характеризует необщественного человека. У него есть уши, но нет музыкального чувства, он не может воспринимать мелодию; имея глаза, он не обладает чувством прекрасного, не ощущает красоты форм. «Чувство, находящееся в плену у грубой практической потребности, обладает лишь ограниченным смыслом», «удрученный заботами, нуждающийся человек нечувствителен даже по отношению к самому прекрасному зрелищу; торговец минералами видит только меркантильную стоимость, а не красоту и не своеобразную природу минерала; у него нет минералогического чувства» (1974. Т. 42. С. 122).

При отказе от частной собственности субъектно-объектные отношения изменяются коренным образом. Субъектом становится общественный человек, или истинный, а объектом – не отчужденный, а истинно человеческий предмет. Последний присваивается индивидом посредством зрения, слуха, нюха, вкуса, осязания, мышления, созерцания, ощущений, надежд, деятельности и любви. Однако он не просто односторонне обретается и потребляется: человек, чувственно присваивая собственную продукцию, предметного человека и его произведения, всесторонне развивает и обогащает собственную сущность. В этом процессе все богатство ощущений человека-субъекта – глаз, воспринимающих красоту формы, ушей, обладающих музыкальным чувством, – только начинает постепенно раскрываться и развиваться. По этому поводу Маркс замечает: «Уничтожение частной собственности означает полную эмансипацию всех человеческих чувств и свойств» (1974. Т. 42. С. 120).