Юрий Мухин - Народ без элиты

Что делали штабы и командиры — об этом потом. А сейчас напомню, что и сам Макаров чуть выше с гордостью писал об этой атаке: «Мы помогли спасти крепость Ивангород». Здорово помогли!

Ну и надо сказать о последнем бое самого Макарова. После полуторагодичного пребывания на излечении в тылу он в начале августа 1916 года принял 12-ю роту Семёновского полка, а полк в составе гвардейской дивизии входил в состав 8-й армии, которой командовал генерал Каледин. А уже 6 сентября 1916 года эта рота должна была атаковать немцев.

Это была повторная атака, поскольку накануне уже была одна атака измайловцев и егерей, о которой Макаров написал:

«Теперь какая цель была этой атаки? Прорыв? Но прорывы подготовляли иначе, даже и у нас. Демонстрация? Но демонстрация подразумевает серьезное действие на другом участке, откуда нужно во что бы то ни стало и какой угодно ценой отвлечь внимание противника… Сколько было известно, в это время ни на каком ближайшем участке фронта никакой серьезной атаки произведено не было… Атаковало несколько дивизий, в частности 2 гвардейские, при помощи своей собственной артиллерии, и почему-то по 4 роты от полка… И разумеется, все были отброшены назад — и с какими потерями!

В нарушение главного военного принципа били не кулаком, а растопыренными пальцами. Причины, почему все это делалось так, а не иначе, конечно, были. Мы их тогда не знали. К сожалению, не знаю я их и теперь».

Ну а замысел атаки полка семёновцев был таков.

На узком участке фронта по укреплённым позициям немцев сутки — с 6 утра 6 сентября до 4 утра следующего дня — работает русская артиллерия, затем на этот участок одна за одной (в четыре эшелона) бросаются 4 роты из четырёх батальонов полка — 2-я, 8-я, 12-я и 15-я. Когда роты прорвут позиции немцев, то в прорыв планировалось ввести весь полк — остальные 12 рот.

И вот в 6 утра по немецким укреплённым позициям открыл огонь один тяжёлый дивизион и полковая батарея. Артиллерийский огонь был очень жиденький, и надежды на то, что позиции немцев будут разрушены, не было никакой. В середине дня штаб полка решил выяснить результаты работы артиллерии.

«Подготовка шла полным ходом. Немецкие окопы были под обстрелом уже 9 часов непрерывно. В это время в 1-ю линию по какому-то делу из штаба пришел полковой адъютант Всеволод Зайцев. Стали мы вместе смотреть вперед, и он по неосторожности высунул голову. Только что я хотел ему сказать, чтобы он этого не делал, как “бамм” — траншейное орудие прямо в бруствер над нашими головами. Мы только успели нырнуть.

Это был плохой знак. При настоящей “подготовке” после 9 часов пальбы люди в обстреливаемых окопах, уже полуразвалившихся, те, кто еще цел, должны по-настоящему переставать понимать, где правая и где левая сторона, где верх и где низ… А у них наблюдают за противником как ни в чем не бывало, и наблюдают неплохо».

Мало этого, в ходе этой артподготовки сами немцы, обнаружив скопления русских войск, обрушивали на них внезапный артиллерийский огонь, настолько мощный, что батальон Гренадёрского полка, готовившийся наступать справа, с ходу потерял 30 % состава, и его вынуждены были заменить.

И вдруг:

«Начавшаяся в шесть часов утра и продолжавшаяся беспрерывно целый день наша артиллерийская подготовка на фронте двух атаковавших дивизий, в 9 часов вечера 6 сентября 1916 года, за 7 часов до срока атаки, вдруг совершенно неожиданно прекратилась.

…Для нас, атакующих, все это обозначало вот что:

Что теперь немцы твердо знают час атаки, конечно, на рассвете. Что все повреждения, хоть бы и самые маленькие, они за ночь починят… Что если нашим пушкарям случайно посчастливилось подбить два-три пулемета, то на их места они поставят десять…

А самое главное, что те их войска, которые как-никак сидели под обстрелом 15 часов, просто будут отведены в тыл, а на их место из резерва поставят свеженькие, которые и встретят нас подобающим образом!

К чему же тогда вся эта, с позволения сказать, “подготовка”? Лучше было бы уже совсем без нее… Тогда у нас остался бы, по крайней мере, шанс внезапности…»

Ну а в 4 утра подошло время атаки, и, когда первая рота семёновцев (2-я) попыталась подняться в атаку, немцы открыли по наступающим бешенный ружейно-пулемётно-артиллерийский огонь. По рассказу Макарова, 2-я рота вышла из траншеи, но чуть дальше под немецким огнём залегла. А 8-я, которая должна была атаковать вслед за 2-й, практически и не пыталась атаковать — не выходила из окопов, Макаров (единственный в 12-й роте офицер) по ходам сообщения повёл свою роту к траншее, из которой и им полагалось атаковать после 8-й роты.