Александр Казаков - Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Судите сами: Россия приняла пожелавший вернуться домой «авианосец» Крым; на другом берегу Турция; потом Сирия с нашими базами; дальше на юг, не считая замкнутых у моря Ливана и Израиля, Египет. Кстати, не будем забывать, что именно через этот «кордон» мог бы проходить транзитный коридор от Тихого океана до Атлантического, который в противном случае будет проложен через территорию России по суше или Севморпути. Но геополитическая структура Евразии состоит теперь, напомню, не из двух (Евроатлантики и АТР), а из трех субрегионов, включая евразийский. Конечно, это задел на будущее, но Европе уже сейчас стоит вспомнить путинское предложение о едином пространстве от Лиссабона до Владивостока. В обозримой перспективе Европа окажется перед выбором: либо стать заморской колонией для США, либо вступить в стратегический союз с Большой Евразией. Вот так перевернулась шахматная доска. В самом начале XXI века Россия должна была выбирать между Западом и Востоком, а сейчас этот выбор стоит перед Европой, которая тогда нами воспринималась как Запад.

Теперь вернемся к основной теме. Итак, выйдя за границы западного (римского) паттерна как образца для своей большой стратегии, Путин нашел другой источник и тоже — для него лично — недалеко. Это восточная — точнее, по происхождению китайская — стратегия, которая насчитывает несколько тысяч лет и которая была знакома Путину в рамках его занятий — очень серьезных, как известно, в том числе философских — дзюдо (но к дзюдо еще вернемся).

Мое предположение о том, что Путин не понаслышке знаком с китайской военной стратегией, которая одновременно является стратегией власти, точнее — властвования, основывается не только на анализе большой стратегии, но и на конкретных известных эпизодах. Так, например, на ПМЭФ в 2019 году Путин цитировал древнюю китайскую пословицу: «Сидя на вершине горы, наблюдать за схваткой двух тигров» [25] Путин привел пословицу в такой версии: «Когда два тигра дерутся в долине, умная обезьяна сидит на горе и смотрит, чем это закончится». . Эту пословицу мы находим в качестве иллюстрации к одной из стратагем (девятой) из знаменитого древнего трактата «Тридцать шесть стратагем». Важно отметить, что Путин привел эту пословицу в ответ на вопрос о торговой войне США и Китая, контекст которого полностью вписывается в эту девятую стратагему под названием «с противоположного берега наблюдать за пожаром»: «Пусть в стане врага назревает разлад и растет неотступно смута. Нужно держаться от этого вдалеке и ждать, когда наступит крах. Взаимные распри и взгляды, полные ненависти, верный знак того, что враг сам себя погубит» [26] Стратагемы власти. Наставления императору. Переводы и исследования В. Малявина. М., РИПОЛ классик, 2018. С. 252–253. . Еще более характерен смысл этой стратагемы по знаменитой и таинственной «Книге Перемен» («И цзин»): «Главным качеством мудрого и здесь предстают терпение и настойчивость. Иньские черты здесь обозначают деятельную пассивность мудрого, умеющего выждать “благоприятный момент для возведения князей” и не предпринимающего суетных действий…». Это толкование как нельзя лучше резонирует с тем образом Владимира Путина, который известен всему миру. И, конечно, как тут не вспомнить такую категорию современной политики, как стратегическое терпение (она, как кажется, напрямую пришла в современный политический язык из древнего китайского канона).

Раз уж я начал с конкретного примера, приведу еще одну из стратагем власти в Китае в изложении историка, философа, переводчика древних китайских текстов В. В. Малявина: «Власть в Китае проистекает из способности “сделать паузу”, принять ситуацию во всей ее неопределенности и посредством внешней уступчивости, своего отсутствия в деле выказать свою предельную жесткость и непреклонность. Поэтому власти в Китае всегда сопутствует тайна. Политика видимая — это всегда дымовая завеса; она формируется тем самым “церемониалом”, который призван прикрывать “внутренние интересы”» [27] Стратагемы власти… С. 220. . Здесь про Путина чуть ли не каждая фраза, особенно если воспринимать их в международном контексте. Сделать паузу? Это не из Сомерсета Моэма, который в романе «Театр» советует актеру: «Взял паузу — держи!» У Путина это действительно часть его стратегического арсенала. Я не помню другого политика, про которого все мировые СМИ давали бы такого рода заголовки: «О чем молчит Путин?» Это та черта, которую Путин, скорее всего, почерпнул из восточного (китайского) искусства стратегии через дзюдо: надо дать ситуации проявить себя, увидеть ее — пусть незначительные и малозаметные — изменения, чтобы понять/почувствовать ее динамику, а потом мгновенно реагировать. На самом деле чем позже — тем лучше: ситуация проявит себя, противники приоткроют свои намерения… Сама мягкая манера Путина говорить, его кошачья (для большинства все-таки как у леопарда, хотя леопард не перестает от этого оставаться кошкой) походка дзюдоиста создают тот образ уступчивости, за которым кроются жесткость и непреклонность. Я думаю, многие западные лидеры, которые все живут «вовне», обманутые внешней мягкостью российского президента, натыкались потом на «бетонную стену».