Александр Казаков - Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Однако несмотря на то, что от способности «рассчитать больше» зависит едва ли не победа, стратегическое зрение включается позже. Погружение в детали на определенной ступени перерождается, детали уходят на периферию сознания, мудрый стратег достигает максимального бодрствования духа, которое — то же, что «пустота». Вот как в книге Путина и его товарищей Василия Шестакова и Алексея Левицкого описывается это состояние со слов японского дзенского патриарха XVII века Такуана: «внутренняя “пустота”, рассеянное сознание, не сконцентрированное ни на чем, непоколебимое спокойствие, предельное самообладание — качества, обеспечивающие адепту боевого искусства успех» [37] Учимся дзюдо с Владимиром Путиным. С. 17. . Скажу только, что мастер боевых искусств перед боем — это тот же стратег перед битвой. Собственно, сам Путин не раз говорил, что в основе успеха мастера дзюдо лежат знания о себе и о противнике, которые позволяют «знать заранее, действовать на опережение».

Результатом накопления информации о ситуации становится переход на следующий уровень, на котором «решающее значение имеет способность вырабатывать синтетически всеобъемлющее видение, или, как сказано в книге « И цзин » («Книге Перемен»), «великое видение», которое превосходит и включает в себя все частные перспективы созерцания. Достижение этого идеала предполагает умение сводить воедино различные виды информации, сопоставлять отдельные факторы и выводить из этого общее и притом уникальное качество ситуации, ее, так сказать, символический тип» [38] Малявин В. В . Указ. соч. С. 195. . Исследователи китайского искусства стратегии не раз указывали на то, что в древних трактатах авторы ничего не говорят о том, каким образом конкретизация и детализация переходят в целостное постижение действительности и создают пространство для стратегического действия. От себя хочу добавить, что для этого перехода нужны два условия: на выходе с первого уровня и на входе на второй — от стратегического знания к стратегическому видению.

Первое условие, связанное с вопросом о пределе «тщательности», можно обозначить понятием «избыточность». Нужно не просто владеть всей необходимой информацией об остановке и противнике — ее должно быть больше, чем, как нам кажется, необходимо. Информация об обстановке должна быть избыточной и включать такие «мелочи» и детали знаний о событиях и людях, которые заведомо кажутся излишними. Именно такое «избыточное» знание позволяет стратегу начать «чувствовать» ситуацию и противника и, соответственно, просчитывать вектор ее возможного изменения в свою пользу после совсем, казалось бы, небольшого, точечного воздействия на нее внешних факторов.

Второе условие, определяющее возможность и качество входа на уровень стратегического видения, связано со способностью стратега к видению «целостности». Как пишет В. Малявин: «Знание китайского стратега предстает в своем роде парадоксальным сочетанием предельной сосредоточенности на “текущем моменте”, безупречного “соответствия обстановке” и полной открытости миру и даже, точнее, открытости сокровенному зиянию Пустоты. Безупречная точность каждого действия обеспечивается наиболее “далеко идущим“ планом, неким предельным замыслом, превосходящим все мыслимые понятия» [39] Малявин В. В . Указ. соч. С. 201. . Эта полная открытость миру возможна только у того стратега, ментальные карты которого соразмерны ситуации, а если твой «предельный план» — новая архитектура мирового устройства, то ментальные карты у тебя должны быть соразмерны земному шару. Только тогда стратег способен не только видеть целиком «театр военных действий», но и то, что находится за его пределами и воздействует на него как бы извне и даже как бы «случайно». Более того, все находящиеся на таком — в пределе равном земному шару — «театре военных действий» акторы должны быть для мудрого стратега персонализированными, то есть должны быть субъектны. В противном случае, когда правитель путает страны и континенты (как в одной известной стране, мнящей себя империей), уподобляясь древним римлянам, для которых все неримляне были одинаково безликими и безголосыми варварами, никакого шанса достичь успеха в реализации своей большой стратегии, даже если она исчерпывается «жандармскими» параметрами, у него нет. Хотя бы потому, что каждый из этих субъектов на «театре военных действий» и вне его является потенциальным противником, и даже самый на первый взгляд маленький и незаметный из них может стать участником противной коалиции, и именно его, казалось бы, ничтожный вес может склонить чашу весов на ту или другую сторону. Как мышка в сказке про репку [40] Кстати, эти же два условия — избыточность информации и адекватные ментальные карты — являются важнейшими для настоящего аналитика, а не для того, кто занимается «политической арифметикой». .