Андрей Шитов - Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

Кстати, я тогда подумал, что и про мой собственный диагноз, про операцию и лечение в клинике Джорджтаунского университета американцам, конечно же, было известно. Что это тоже наверняка принималось в расчет.

Но зла за это я на них почему-то не держу. Чего с них взять? Работа у них такая.

«Обычные люди», — говорил я себе, когда случалось вспоминать «Джоша и Марка». А порой, с учетом разницы в возрасте, даже так: «Они же дети…»

И не сразу сообразил, что в наши дни в России, да и не только в России, это известный хештег. И совсем не благожелательный.

Впрочем, на самом деле мне все равно впору задним числом сказать американцам спасибо — за урок. Благодаря им я теперь знаю свою собственную инстинктивную реакцию на подстроенную ими ситуацию. Для меня то, что они предлагали, — однозначно измена.

Хотя формально сразу и не скажешь, кому или чему. Ведь присяги я никогда не приносил, торжественные обещания «перед лицом своих товарищей» давал только в пионерском детстве. Но вот поди ж ты: сидит в душе чувство, что я перед земляками в ответе. Наверное, перед теми, кого я упоминал во вступлении к книге, — попутчиками из метро или электрички…

В итоге я «сбитым летчиком» окончательно вернулся домой. Задним числом, наверное, и про это можно сказать: все, что ни делается, — к лучшему.

Мне до этого уже приходило в голову, что я напоминаю старого седого волка Акелу на Скале совета. Думалось: да, пока я еще бегаю со своей стаей и показываю ей способы удачной охоты в заокеанских джунглях. Но уже недалеко то время, когда стану промахиваться, и тогда молодым волкам волей-неволей придется меня убирать.

А так я просто сам попал на чужой прицел, и мне не дали завершить охоту. В каком-то смысле — повезло. Просил ведь в «Райских яблоках» Высоцкий: «Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом?»

При всем том профессионально, конечно, работа у себя дома не идет ни в какое сравнение с рысканьем в чужом поле. Там я добывал информацию, которая хотя бы теоретически могла быть абсолютно эксклюзивной — никому дома не известной и потому всем нужной, интересной и ценной.

В Москве же заведомо имеется огромное множество людей, куда более моего компетентных и сведущих — и даже не только среди ньюсмейкеров, но и в рядах коллег-журналистов, которые в отличие от меня, «всеядного» инокорра, постоянно занимаются одной какой-то темой. Зато уж и вгрызаются в нее гораздо глубже. И несравненно лучше ориентируются в наших домашних «джунглях», живущих по своим собственным законам и понятиям.

Очевидна и разница в профессиональном статусе. За рубежом корреспондент постоянно ищет, что бы еще интересного рассказать землякам о чужой стране и ее народе. Местные власти и сами заинтересованы в том, чтобы предстать в лучшем свете перед иностранной аудиторией, поэтому обычно охотно помогают приезжим репортерам в таком поиске, создают для него «режим наибольшего благоприятствования». А за своих никто особо не переживает: пусть сами стараются.

Думаю, этим же объясняется и известный факт: за рубежом отечественные чиновники, как правило, гораздо более открыты и доступны для журналистов, чем дома. Психологический механизм понятен: направляясь в гости, мы заранее настраиваемся на то, чтобы произвести хорошее впечатление.

Что касается статуса, полезным уроком для меня стала в свое время книга, которую я еще в советское время прочитал в Нью-Йорке. Автор представлялась как первая и единственная женщина, ставшая перебежчицей в США с детьми, но без мужа — советского дипломата.

Человек она была, очевидно, неглупый и в качестве вознаграждения за предательство попросила у американцев помощи с образованием и работой. Те помогли ей более или менее благополучно обустроиться в новой жизни. Но в книге она все же с явственным привкусом сожаления описывала, как прежде ходила с мужем на дипломатические приемы и светские рауты, обсуждала новости науки и искусства. Новым ее соседям — простым американским клеркам и работягам — все это было абсолютно чуждо и неинтересно. Как у нас говорят, «фиолетово».

На бытовом уровне качество жизни в России и Америке различается, по-моему, прежде всего не материальными условиями существования — они как раз все больше сближаются. А пресловутое «равенство возможностей», которым в США традиционно заслоняется и оправдывается реальное неравенство граждан, вообще становится почти одинаковым по обе стороны океана. И даже суровый российский климат, как все мы наблюдаем, постепенно смягчается.